Зависим от тебя
Шрифт:
Еще несколько шагов. Может быть, у меня действительно получится все провернуть. Удача мне благоволит редко, но вдруг сегодня тот самый день?
Грозная Челюсть держит руку на дверном косяке, все еще блокируя проход.
– Говори уже.
– Во-первых, я похож на идиота, который не может определить время по часам или не знает, как выглядит день? Да я, блин, понял, что вечеринка закончилась.
Боже… Я знаю этот голос.
Я застываю на лестнице, опустившись уже на три четверти вниз. Солнечный свет просачивается сквозь узкое пространство между дверным косяком и оранжево-мандариновым поло Грозной Челюсти.
– Я тут забыл кое-что прошлой ночью.
– Не помню, чтобы видел тебя.
– Я здесь был, – он делает паузу. – Но недолго.
– У нас есть коробка с забытыми вещами, – коротко говорит Грозная Челюсть. – Что конкретно ты забыл?
Он отходит от двери, поворачивается в сторону диванов и кивает кому-то. Все наблюдают за происходящим, словно за повтором заезженного реалити-шоу.
– Джейсон, иди принеси коробку.
Развернувшись, я замечаю парня снаружи. Он не сводит с меня глаз.
– В этом нет необходимости, – говорит гость.
Я прохожусь по нему взглядом. Светло-каштановые волосы, коротко постриженные по бокам и пышные на макушке. Подтянутое тело спрятано под выцветшими джинсами фирмы «Докерс» и черной футболкой с круглым вырезом. Острые, словно лед, скулы и глаза цвета виски. Лорен Хейл будто алкогольный напиток, но сам не подозревает об этом.
Ростом шесть футов и два дюйма, он полностью заполняет дверной проем.
Когда Лорен смотрит на меня, его лицо отражает смесь эмоций из веселья и недовольства, а челюсть дергается то ли от подступающего смеха, то ли от бешенства. Парни из братства прослеживают его взгляд и натыкаются на цель.
На меня.
Для них я будто материализовалась из воздуха.
– Нашлась пропажа, – говорит Ло с натянутой горькой улыбкой.
Жар приливает к лицу, я использую руки как живой щит, пытаясь скрыть свое унижение, и буквально несусь к двери.
Грозная Челюсть смеется, как будто выиграл их тестостероновую перепалку.
– Твоя подружка – шалава, чувак.
Я больше ничего не слышу. Свежий сентябрьский воздух наполняет мои легкие, и Ло захлопывает дверь с большей силой, чем, вероятно, собирался. Я крепко прижимаю ладони к своим горячим щекам, пока произошедшее прокручивается в голове. О. Мой. Бог.
Ло подходит ко мне сзади, его руки обвивают мою талию. Он кладет подбородок на плечо, и ему приходится немного горбиться из-за разницы в росте.
– Надеюсь, этот парень того стоил, – шепчет Ло, его горячее дыхание щекочет мне шею.
– Чего стоил?
Чувствую, как сердце бьется где-то в горле – близость Ло и смущает, и дразнит меня. Я никогда не понимала его истинных намерений насчет нас.
Моя спина прижата к его груди, пока он ведет меня вперед. Я едва могу переставлять ноги, не говоря уже о том, чтобы мыслить трезво.
– Твоей первой прогулки позора. Что думаешь по этому поводу?
– Она вполне оправдывает свое название.
Ло оставляет легкий поцелуй на моей макушке, опускает руки и двигается вперед.
– Поторапливайся, Кэллоуэй. Я оставил свою выпивку в машине.
Глаза расширяются, когда до меня доходит смысл его слов, постепенно оттеняя ужасы произошедшего.
– Ты ведь не садился за руль?
Он сверкнул на меня взглядом, как бы говоря: «Ты
– Раз уж мой регулярный трезвый водитель сегодня был недоступен, – он поднимает брови, – я позвонил Ноле.
Ло вызвал моего личного шофера, и я не стала спрашивать, почему он решил отказаться от услуг своего человека, который с радостью объехал бы с ним всю Филадельфию. Вообще, у Андерсона язык без костей. В девятом классе, когда Хлоя Холбрук устроила тусовку, мы с Ло обсуждали нелегальные наркотики, которые ходили по рукам в особняке ее матери. Приватные разговоры на заднем сиденье автомобиля должны оставаться приватными для всех участников поездки. Но Андерсон, должно быть, не знал это негласное правило, поскольку на следующий день в наших комнатах был произведен обыск на предмет всего незаконного. К счастью, служанка забыла заглянуть в декоративный камин, где покоилась моя коробка с игрушками для взрослых.
Мы вышли сухими из воды и уяснили очень важный урок. Андерсону доверять нельзя.
Я предпочитаю избегать контроля родителей и не пользоваться услугами водителя, которого предоставляет моя семья, но иногда Нола просто необходима. Прямо как сейчас. Когда я немного с похмелья и не могу сесть за руль вместе с вечно пьяным Лореном Хейлом.
Он посвятил меня в своего личного трезвого водителя, как посвящают в рыцари, и отказался платить деньги любым службам такси после того, как однажды нас чуть там не ограбили. Мы никогда не говорили родителям о случившемся. Никогда не рассказывали им, как близко были к чему-то ужасному. В основном потому, что тот день в баре мы провели с липовыми удостоверениями личности в кармане. Ло выпил больше виски, чем способен любой взрослый мужчина. А я впервые занялась сексом в кабинке общественного туалета. Эти грешки превратились в ритуалы, и нашим семьям не следовало о них знать.
Мой черный «Эскалейд» припаркован на обочине неподалеку от общежитий. Длинный ряд роскошных домов тянется вдоль дороги, и каждый из них превосходит другой по убранству. На ближайшей лужайке валяются красные пластиковые стаканчики, в траве одиноко поблескивает перевернутый металлический кег [2] . Ло вышагивает впереди меня.
– Не думала, что ты заявишься, – говорю я и обхожу лужу рвоты на асфальте.
– Сказал же, что приду.
Я фыркаю.
– Ну, тебе не всегда можно верить.
2
Кег (швед. kagg англ. keg) – пластиковая или металлическая емкость (обычно из стали), используемая для хранения и транспортировки различных холодных напитков.
Он останавливается у дверцы машины. Окна затонированы до такой степени, что Нолу, ожидающую нас на водительском сиденье, совсем не разглядеть.
– Да, но это Каппа Фи Дельта. Ты спишь только с одним, но они все могут захотеть кусочек твоей задницы. Мне из-за этого снились кошмары, серьезно.
Я морщусь.
– В них меня домогались, что ли?
– На то они и кошмары, Лили. Приятными их не назовешь.
– Ну, я еще лет десять не покажусь на пороге общежития или до тех пор, пока не забуду сегодняшнее утро.