Зависимость количества попаданий от плотности огня.
Шрифт:
– Слава, к тебе можно? Тук-тук…
– Ну-у… можно, пап…
И что мы тут имеем? Да уж, - вот голышом ему передо мной не стыдно стоять, во все красе… - ведь до чего красив, поганец, это тут и двух мнений быть не может!
– очень красив, на грани совершенства. И хвала Богам, что на грани, ведь когда за гранью, - за гранью многое перестаёт восприниматься, это мной проверено… Бесподобен Славка «Ласточка» мой, - бедные, бедные его одноклассницы… Хм, не только одноклассницы, - я бедный, Дэн бедный, - Денис, впрочем, как раз… Да ты одеваться
– блядь, вот же… Мда, а в туалет, и, - главное, - из туалета, ему передо мной стыдно…
– Кхм… Вячеслав. Я бы тебе рекомендовал одеться, прежде чем ты рванёшь в «Книго-Мир». Хотя бы в плавки. Нет, ты не думай, я не против, - я твоей наготой навсегда очарован, но… Куда ты деньги положишь? А так, - в плавки засунул, и порядок, - ты сам рассуди, Слав…
– Па-ап… ха-ха-ха… не могу, бл-ль… Ил, хорош, в натуре, я ж… фух-х, я ж про плавки и думал, куда это я их…
– Вопрос, конечно… Слушай, Славка, а чего ты вдруг надумал переодеваться? Ты извини, конечно, если мой вопрос тебе показался некорректным… а?
Пауза… Как Славка лопатками умеет…
– Да так…
Пауза, ещё длинней… Так, плавки… не торопясь… Не будет разговора, - до поры, если будет она, пора…
– Ну, если так… А вот это как, - шмотки по всем углам раскидал! Где носки, не вижу… А. Славян, так нельзя… И вообще, твоя комната, она перестала походить на жилище цивилизованного человека! Вячеслав, это у тебя не комната, а…
– Ты чего?
– удивлённо смотрит на меня сын.
– Я того, что мне пора тебя воспитывать. Дисциплинарные навыки пора тебе прививать… Славка, погоди… Сядем, а?
– Пап…
– Да нет, нога в порядке. Уже в порядке… Слава… Славка мой, я сегодня умер. Не понимаешь? Тогда, в тот день, когда Сладкоежку… я не умер, а сегодня, будто что-то умерло во мне…
– Ил, я не понимаю.
– Я и сам толком не понимаю. Сладкоежка всё это время был со мной, все эти двенадцать лет, восемь месяцев и сколько-то там дней я его чувствовал… внутри, и вокруг, сверху… А сегодня его не стало.
– Зря мы в Магнитку вернулись, надо было до завтра на Банном остаться…
– Да причём здесь…
– Тебе в горах легче, когда ты такой.
– Сейчас я не «такой». А ещё знаешь, что я понял? Что Славка Сладкоежка не просто ушёл, он ушёл, потому что появилась причина, и эта причина во мне, - а когда я закрыл на секунду глаза, я, вдруг, снова увидел, как он улыбнулся мне…
– Мистика, пап… Блин, Ил, мурашки у меня…
– Хм… Славка, когда мы с тобой... когда пять лет тому назад ты в моей жизни появился, у Сладкоежки стала твоя улыбка, а сегодня, уходя, он мне улыбнулся своей. Спокойно улыбнулся. Он ушёл, ушёл спокойный, а я не знаю, что это значит…
– Я знаю, что! Не знает он, скажите, пожалуйста! Меньше тебе «Книгу перемен» читать надо! На ночь, блин… И этого ещё своего, Мусаси, - кончилось ведь всё, Ил. Плохо очень, но… И, потом. Мы же с тобой? Ну-у, пусть и не так у нас всё, как у вас было, со Славкой Сладкоежкой,
Я молча обнимаю рыдающего Славку, я люблю этого мальчика, я готов ради него на всё, - на всё, что только не отнимет его у меня, - но того, о чём он, рыдая в моих ласковых по-отцовски руках, просит меня, в который уже раз, - этого я не могу… Смог однажды, тогда, в его двенадцатый день рождения, - но на второй день я уже больше не мог. Тогда встал передо мной жуткий вопрос, - что я хочу? Кого я хочу в этом мальчике для себя? Сына, или любовника, или… кого? Все эти годы любовников у меня было… да нет, не так чтобы… хватало… Но ЛЮБИЛ я все эти годы… Тихо, Слав, тихо, что ты, родной…
– Слава, родной, тише… Всё, всё… Ну? Во, рёва…
– Да сам ты… Пусти…
– Не пущу. Тише, Слав, тише… Хорошо…
– Хорошо ему, гаду… Скажите, пожал… луйста… Дай платок… Ладно, извини, Ил. Блин, накатило, что-то…
– Славян, я тебя люблю. Это я во всём виноват, что не могу дать тебе всего, что ты требуешь у меня. Ты пойми…
– Пап…
– Я скажу, ладно? Ты пойми, Славка, родной, не могу я с тобой… Ты мой сын, ты стал мои сыном, - именно таким, о котором я мечтал всю свою жизнь, даже когда мальчишкой был. Любовь изменчива, - она навсегда, - но она может измениться. А мы с тобой… А тогда, в твой день рождения, когда тебе двенадцать стукнуло… ну, да, было это у нас с тобой, - но на утро я с ужасом представил себе, что я бы… со своим отцом… бр-р-р…
– С дедом Иваном?
– улыбается, успокоившийся вдруг, Славка.
Как же, всё-таки, у пацанов всё это быстро! Ведь вот только что, кажется, умереть он был готов от обиды на меня, от жалости к себе, а сейчас вспомнил деда Ивана, и лыбится во всю свою рекламную… у меня сердце схватывает от блеска его белых зубов, от ямочек этих вот его, на щеках, от света, майскими зелёными осколками брызнувшего из его прищуренных, совсем-совсем уже весёлых глаз, от его пепельных волнистых вихров, - полгимназии готовы за это вот… обожаю… Все его любят, пацаны даже многие… очень даже не прочь, а уж девчонки… А вот повезло одному Денису, а Славке повезло с Денисом, а я… я его отец, а он, получается, мой сын, - точка.
– С дедом Иваном? М-м… Что-то про других своих отцов я не знаю ничего. Ладно, ладно… Славян, ты бы оделся, и правда… А что договаривать? Я всё сказал, а ты всё понял. Нет, ещё одно вспомнил! Скажи, если уж пошёл у нас такой разговор, - эх, Славка, знал бы ты, как мне эти разговоры нервы изматывают!
– погоди!
– вот… я не понимаю, на кой чёрт тебе это всё, со мной, я имею в виду, - у тебя же Дэн есть, и мне совершенно очевидно, какого свойства и качества у вас отношения, вы друг друга ЛЮБИТЕ…