Зависимость. Трилогия
Шрифт:
Каю было нечего предложить ей взамен, кроме тьмы и боли, но все же он не мог позволить, чтобы с Кармен случилось что-то плохое.
Покидая уютный теплый дом, он в очередной раз вспомнил о Фиби, нелепой маленькой жнице, оставшейся где-то там далеко, в самом жерле мегаполиса. Фиби, должно быть, уже и думать забыла о нем, если вообще хоть когда-то думала. Как хорошо, что он ушел до того, как успел наделать глупостей. По крайней мере, об этом Кай ни разу не пожалел.
//////
Белл медленно, но верно привыкал к свободной жизни. Например, к тому, что можно просто выйти на улицу, не боясь, что тебя опознает кто-то из жителей и позвонит в полицию. Если что в экстренном случае можно зайти в больницу и получить медицинскую
Теперь все вообще перевернулось с ног на голову.
Дабы помочь товарищу освоиться, Сем предложил простой список правил "выживания":
– -
На время забыть о мести
– -
Не делать ничего, не о
б
думав
последствий
– -
Выполнять все распоряжения высших демонов (ну и самого Сема конечно)
– -
Не светиться лишний раз среди смертных
В целом все было не так уж и плохо, и для трижды оживленного покойника Белл чувствовал себя просто превосходно. На личном опыте он знал, что у демонов лучше ничего не спрашивать, поэтому понять, для чего демоны столько раз возвращали его к жизни, он не мог, да и спросить было не у кого. Вот только интересно, был ли у него некий лимит, по истечению которого он мог уже никогда не проснуться?
Отказаться от мести было самым сложным, особенно после того, как он почти достиг своей цели. Трудно передать словами чувства, который он испытал, увидев Фиби. Даже злость и ненависть были не такими сильными, как желание узнать, зачем она это сделала. Ее ответы были невнятными, смазанными и не вызывали у него никакого доверия. И все же после их встречи в нем зародились слабые сомнения. Демонам было нужно, чтобы он совершил свою месть, не за этим ли они снова и снова возвращали его к жизни? Даже если и так, это не имеет значения. Только не после того, как Бел поклялся на могиле родителей, что отомстит за их смерть. Не после сделки, которую он заключил полтора года назад с ищейкой.
Белл вывернул руку, взглянув на наручные часы. Его напарник-по-неволе должен вернуться с минуты на минуту. Нельзя сказать, что они та уж хорошо ладили, не так хорошо, как с Крайм, но Белл видел, что демон очень старался, несмотря на то, что продолжал строить из себя плохого парня. Всегда трудно наблюдать, как жизненные обстоятельства ломают людей, вдалбливая им в головы определенные модели поведения, делая из счастливых людей несчастных, а из хороших - плохих. Сем бы точно не победил в конкурсе "парень года", но это не означало, что он такой уж плохой парень, каким хочет казаться, и каким, по его же собственному мнению, и так является.
Просто из двух дорог он выбрал короткую.
/////
Это был третий раз, когда Сем по-настоящему питался.
Не так, как раньше, улавливая обрывки человеческих эмоций, жалкие крохи, которые те бездумно выбрасывали в пространство. Нет. Сейчас он действительно забирал все. Подцепить в баре или даже просто на улице жертву было проще пареной репы. Многие шли с ним добровольно, словно он чем-то их приманивал.
Сам процесс питания был не особо приятен. Ощущения были такими, словно слушаешь слишком громкую музыку и пытаешься при этом различить слова песен, пробираясь через грохот динамиков и посторонние шумы. Но делать это приходилось всего лишь раз-два в месяц, и после кормления он мог контролировать свою тягу к наркотикам. Да и боль отступала. Теперь ему были непонятны собственные причины, по которым он так долго тянул с началом кормления. Какая, по сути, ему разница, что подумают о нем другие, раз он и так уже демон? Даже Элоди считала его злом в детстве, когда ушла, не сказав ни слова. Должно быть, все эти годы Сем продолжал надеяться на то, что для него существует еще один путь, где он сможет пересилить себя и стать лучше. Сможет решиться на жертву, как это сделала Элоди, пытаясь спасти его. Никогда еще Сем не делал в своей жизни ничего более омерзительного, как в тот день, когда они виделись в последний раз.
Но ведь он совсем не хотел, чтобы все закончилось именно так.
Он взял с нее слово, что она останется дома и ничего не предпримет, пока он не вернется.
Твердо решил держать ее как можно дальше от других демонов, и даже наплевал на приказ Отца.
Да и согласился на предательство только тогда, когда понял, что иначе демоны просто убьют ее. Ничего нельзя было сделать для ее спасения, когда она сама вломилась туда, прямо к ним в руки. У него был выбор: дать ей умереть, или превратить в демона.
Несмотря на причины, предательство остается предательством, что доказывает метка в центре его груди. Невероятно, если после того, как он обошелся с ней, Элоди хотя бы раз посмотрит в его сторону. Скорее захочет отомстить. И пусть теперь они сражаются за одну и ту же сторону, они враги. Может, так даже лучше. Все равно, у их любви никогда не было шанса, раз то, что связало Сема и Элоди между собой, было проклятием.
1.2
Агорафобия - боязнь открытых дверей, открытого пространства; расстройство психики, в рамках которого появляется страх скопления людей, которые могут потребовать неожиданных действий; бессознательный страх, испытываемый при прохождении без провожатых большой площади или безлюдной улицы. Мужчины в два раза реже страдают агорафобией, чем женщины. Если человека не начать лечить, то эта фобия может в буквальном смысле запереть человека в четырех стенах. При правильном лечении, 9 из 10 пациентов лишаются этой фобии.
Анна плавно перебирала струны виолончели, пытаясь сосредоточиться на мелодии, звучащей в ее голове. Рядом, на столе, лежал включенный диктофон. Почему-то, когда у нее случалось вдохновение, она предпочитала записывать музыку на диктофон, вместо того, чтобы использовать нотную тетрадь. Все говорили, что талант к музыке у нее от Бога. Должно быть так и было, потому что в ее семье больше никто им не обладал.
Когда волна эмоций медленно пошла на спад, она отставила инструмент в сторону и, ведомая аппетитным ароматом, пошла на кухню, где мама занималась выпечкой. И с каждым шагом открывала новый компонент, вплоть до мельчайших нюансов.
Анна всегда знала, что она особенная, и дело тут не в самовнушении. На улице люди принимали ее за семилетнюю, несмотря на то, что она была намного умнее их, хотя официально и появилась на свет три года назад. Мама в шутку говорила, что Анна уже родилась старушкой, и девочка не могла быть на сто процентов уверена в том, что это действительно шутка.
Все вокруг было так ново. И от этого еще интереснее. Но обучение было для нее настолько просто, что она могла бы обучиться игре на любом музыкальном инструменте всего за какую-то неделю-две. Вся ее комната была заставлена горами книг, которые уже давно перестали вмещаться в три книжных шкафа, занимавших целую стену. Развлекательная литература, историческая, научные труды по органической химии, ядерной физике, аэродинамике, механике, молекулярной биологии, эволюционной теории...Анна была жадной до получения новых знаний.