Зависть. Книга 2

Бровинская Юлия

— Верю? — горькая улыбка коснулась губ парня, — это все? Я всего лишь верю в то, что люблю тебя, а на самом деле, ты думаешь, что любви нет?

Тема разговора меня начинала пугать. В панике мысли заметались, ища возможную причину, поднятой им темы, но кроме обиды на то, что я в некотором смысле проигнорировала его, логичного ответа не находилось. Не может же он быть вот настолько чувствительным?! А Радим продолжал говорить, с трудом, сдерживая эмоции.

— Я наверно не совсем доходчиво объяснил тебе свои чувства, раз ты так подумала. А после признания Валентина, ты могла невольно начать сравнивать нас и решить, что я проигрываю ему во всем. Я ведь не такой хороший парень, как он.

До хрена, наделал в своей жизни ошибок, репутация у меня от этого хуже не куда. Ты ведь должна сама понимать, что то, что он говорил — ложь в чистом виде. Он любит другую девушку и никогда тебя не полюбит. Я же своей жизни без тебя не представляю! Ты для меня все. Не смей влюбляться в него!

— Ты меня ревнуешь к нему? — произнесла я, пребывая в полнейшем ужасе, оттого, что сейчас говорил Радим. Я так боялась, его ревности к Валентину и вот она пришла, а я не могу найти объяснения причине ее возникновения. С чего вдруг?! Ведь после того, как Радим переговорил с друзьями, вся ситуация с поцелуем прояснилась. Захар утверждал, что Радим не поверит сплетням. — Между нами ничего у Сиротина не было! — в панике заговорила я, — Валентин никогда бы так с тобой не поступил! — выгораживала я своего насильника, та как от веры в их дружбу, зависело мое счастье. — Он знал, что я тебе понравилась, и никогда бы не тронул твое! Ты сам говорил, что он хороший парень. А хорошие парни плохо не поступают.

Но на Радима мои слова произвели не тот эффект на который я рассчитывала. Он побледнел и с шумом втянул воздух, словно я ему только больнее сделала. А потом он спрятал свои эмоции, делая вид, что успокоился. Даже постарался мне улыбнуться, словно признавая всю нелепость своей вспышки ревности.

— Не говори ничего больше, — выдохнул он, — я сам знаю, как это смешно. Как я жалко выгляжу, когда ревную тебя. Если ты не влюбилась в него раньше, то и сейчас у тебя нет для этого веских причин. Сомневаться в своем выборе можешь сколько угодно. Факт того, что ты уже моя от этого не изменится.

— Я не сомневаюсь, что правильно поступила, доверившись тебе, — старательно, подбирая слова, убеждала его, — я хочу быть твоей женой, а не Валентина или кого-то еще, какими бы они хорошими парнями не были. Для меня ты самый лучший. И я верю, что твоя любовь к воображаемой девушке, которая так на меня похожа, со временем перерастет в настоящее чувство.

Радим посмотрел на меня, так как в момент, когда я это говорила, машина сбросила скорость, и мы остановились на светофоре, перед съездом с городской автомагистрали на другую дорогу.

— Оно переросло в него в тот момент, когда я тебя первый раз поцеловал, — сказал он, — и кроме тебя в моем воображении больше никаких девушек не возникает.

На его слова у меня непроизвольно губы растянулись в счастливой улыбке, показывая ему, как меня это обрадовало. Взгляд Радима прошелся по моему лицу и то, что он увидел, его вроде бы успокоило. Протянув руку, он взял мою ладонь и приложил к своей щеке, чтобы почувствовать мою ласку. Мое сердце наполнилось нежностью и любовью, правильными чистыми чувствами к нему. Пусть он ощутит мои настоящие чувства к нему. Эмпатия это способность видеть и переживать эмоции другого человека. И не нужно забывать, что мой любимый так же обладает ею. Он уловил мое смятение, мое расстройство, но интерпретировал их по-своему, в свете произошедших недавно событий. Семя ревности, посеянное Новиковой, когда он увидел мое фото с Валентином, проклюнулось в тот день, когда он заметил мой неотрывный взгляд на его друга, а сегодня, опять почему-то, крохотный росток прибавил в росте.

На цены магазина, в который привел меня Радим, было страшно смотреть. При

чем мне показалось, что он намеренно выбрал такой дорогой. Сначала он припарковал машину у другого бутика, а потом, посмотрев на витрину через лобовое стекло, следом на меня, он почему-то передумал и отвез меня в этот с космическими ценниками.

— А чем тебя тот бутик не устроил? — спросила я его, когда он открыл передо мной дверцу машины, — там я уверена ассортимент и качество обуви не хуже.

— Может быть, — кивнул, соглашаясь Радим, помогая мне выйти из машины, — но позволить себе там обуть свою девушку могут многие, в том числе и Валентин, а в этом месте — нет.

— Ты меня привлекаешь не наличием у тебя толстого кошелька, — серьезно, глядя в его глаза, произнесла я.

— Если бы это было не так, — так же серьезно ответил Радим, — мне бы было с тобой гораздо легче.

Взяв мою руку, он, включив сигнализацию в машине, повел меня за собой в магазин.

— А тебе сложно со мной? — я почти бежала за ним, так быстро он шел, — ты не счастлив со мной? — волнуясь, задавала вопросы.

Радим резко остановился перед ступеньками магазина, и я, налетев на него, тоже остановилась. Он же, притянув меня к себе, обнял и прижал к своему телу.

— Я очень счастлив с тобой, — произнес он, наклоняясь ко мне, — настолько сильно, что даже страшно становится. Так боюсь тебя потерять.

— Да куда я могу от тебя деться? — улыбнулась я ему, — ты сам говорил, что я тебя к себе привязала так крепко, что уже не вырваться. Узел то теперь один на двоих.

Темные глаза Радима посмотрели на мои губы.

— Поцелуй меня, — попросил он, и я послушно встала на цыпочки, чтобы приникнуть к его губам поцелуем, но мне вдруг вспомнилось, как меня накрыло похотью, от нашего последнего поцелуя и я нерешительно замерла, почти у самых губ парня. Страшно не хотелось возвращения этого состояния, при котором только мозг не ощущался, как эрогенная зона. Поэтому я, демонстративно, смущенно огляделась по сторонам, точно сейчас вспомнила, что мы в общественном месте и на нас смотрят прохожие.

— Запиши мой поцелуй в долг, — опускаясь на пятки, и отступая на шаг назад, произнесла я, — Для таких милых должников у меня высокая процентная ставка, — глаза Радима, сузились, скрывая его недовольство моим отказом, а на губах заиграла странная улыбка, — вместо одного поцелуя будешь должна три. А откажешься от трех, отдашь девять, и так до бесконечности, ты согласна на такие условия долга?

— Конечно, согласна, — весело улыбнулась я, — всю жизнь буду тебе свой сегодняшний долг отдавать.

А когда я, позже в магазине, прикинула, какую сумму денег Радим на меня сегодня потратил, мне было уже не до веселья. Я реально с ним не смогу рассчитаться, если вдруг, ему когда-то взбредет в голову потребовать от меня денежные средства, потраченные на меня сегодня. Сапоги, туфли, ботинки, спортивные обувь. Пока я сидела на кушетке и девушка продавец консультант, помогала мне примерять выбранную мной пару сапог, Радим ходил по магазину и с каким-то нездоровым азартом, снимал с витринных полок обувь, подходящего, на его взгляд, мне размера. Поворачивал ее подошвой вверх, и если размер совпадал с моим — бросал ее, следовавшему за ним парню продавцу. Тот едва сознание от счастья не терял, ловя обувь и, лепеча, что-то о каких-то скидках и новых коллекциях в будущем месяце. Такая же ситуация повторилась и в следующем магазине. Только там Радим так же покупал мне одежду. Я смотрела на него и все больше утверждалась в мысли, что с ним что-то происходит. Словно заваливая меня дорогими вещами, он пытался…купить меня? Он, случаем, не думает, что теперь под грузом нового барахла, у меня не найдется сил оставить его?