Завод седьмого дня
Шрифт:
– Да, ты права, прости, – повинился Карел и вернулся на место, неохотно закрыв окно.
После ливневой свежести на кухне казалось слишком уж душно.
Дверь распахнулась, и в коридор ввалился отчаянно ругающийся Альберт, мокрый с ног до головы. Петерс встала, насколько могла быстро, захватила из ванной полотенце и закружила вокруг мужа.
Карел задумчиво за ними наблюдал, ожидая, пока Альберт, успокоившись и переодевшись, войдет на кухню.
– Привет.
Альберт спокойно кивнул, взъерошивая на затылке мокрые волосы, которые тут же встали торчком. Петерс
– Привет, – отозвался Карел. – Решил вот зайти, а тут Петерс одна. Подумал, чего она будет в темноте сидеть, составил компанию.
– Это хорошо, спасибо. Хорошо, что зашел.
Видимо, Альберт уже высказал ему свою обиду и больше ее демонстрировать не считал нужным. Карел был этому рад, потому что теперь они могли поговорить без напряжения, без злости. Альберт был в нем разочарован, ну и пусть. Наступило другое время, да и место радикально поменялось. И сами они уже не те, кем были раньше – не мальчики, помогающие Лиаму на огороде.
– Ты ходил к Йохану?
– Ходил.
Альберт кивнул и поставил небольшую кастрюльку с молоком на плиту, но оказалось, что плита тоже не работает, пришлось ему пить холодное молоко, стуча зубами о край кружки. Допив, он отставил кружку и серьезно кивнул.
– Йохан не сказал ничего такого, чего я бы от него не ожидал. Он сказал, – Альберт хмыкнул и проговорил, старательно подражая развязной манере Мастера, – все пройдет, Альберт. Главное, не беспокойся по пустякам.
Вышло довольно похоже и с большим смыслом.
– По пустякам, подумать только! Нас всего лишь зальет по уши водой, но все, конечно, пройдет. Пройдет вместе со всеми нами. Конечно, отличная идея: взять и сменить разом все население Завода, просто утопив тех, кто стал не нужен. Еще умнее было бы просто взять и сбежать, но только это твой выбор, Йохан поступает иначе. Мастер, так его.
Карел приподнял брови. Глухое раздражение Альберта оглушило его – вот только это была не только злость, но и значительная доля страха. Или уважения. Или уважения напополам со страхом. Иначе Альберт высказал бы все это не брату, а самому Йохану.
Да нет, быть такого не может, чтобы он что-то такое сказал Мастеру – эта речь звучала слишком сыро, Альберт просто выплескивал накипевшее.
– Ты злишься на него, – озадаченно пробормотал Карел.
Кажется, все стало более или менее ясно.
– Это из-за Петерс? Это из-за Йохана ты готов вырастить ее ребенка?
– А я разве готов? – Альберт искривил губы, будто собираясь заплакать.
Карел протянул руку и несильно ткнул брата в плечо. Он никогда не думал, что придет время таких речей – если честно, он рассчитывал на то, что все это скажет Тиль. Да и что с самим Карелом он поговорит.
– Альберт, послушай.
Альберт закатил глаза, пробормотав: «Начина-ается». Карел сцепил зубы – один раз поговорить и больше никогда к этому не возвращаться, разве что иногда напоминать: не забыл, что я тебе сказал тогда-то?
– Нет, я серьезно. Если не сказал Тиль, придется сказать мне. Я быстро, обещаю.
– Ну, давай, я готов.
Альберт шутливо скривился, сел ровно, сложив руки на столе. Лампу он отодвинул на другой край стола, отчего лицо брата скрылось в полутьме.
– Я прекрасно понимаю, почему ты считаешь, что еще не готов, – Карел чувствовал себя неуютно, когда Альберт слушал его настолько наигранно: он бы услышал, даже если бы не открывал так глаза и не кивал постоянно, как идиот. – Но если так вышло, что ты столкнулся с этой проблемой, значит, самое время. Значит, ты со всем справишься.
– Либо не справлюсь, – заметил Альберт, качнув головой.
– Ну, либо так, – согласился Карел.
Лет десять назад можно было бы соврать Альберту, что все в любом случае будет отлично, но в этом возрасте люди уже не верят в неумолимость счастливого конца. Особенно если они живут в Заводе, и не важно, всю жизнь или пару лет.
– Тогда к чему все эти разговоры?
– Не знаю.
Карел смущенно потер переносицу костяшкой пальца. У него и в самом деле ничего не вышло.
– Но я хотя бы попытался. Мне кажется, Тиль был бы рад, что я попробовал.
– Ты молодец, – хмыкнул Альберт. – Да, Тиль был бы рад. А теперь иди?
Карел пожал плечами. Он не мог сказать, что ему некуда идти, не потому что его где-то ждали, а потому что Альберту это было неинтересно.
Он поднялся, уже зная, куда пойдет.
– Пет, пока! Альберт, если что…
– Знаю. Заходи.
Карел хмыкнул и постучал по дверному косяку.
– В общем, все будет хорошо, Берти.
– Катись уже!
И Карел покатился, только не домой. Он вышел на улицу и некоторое время стоял под дождем, подняв лицо вверх. Стоял до тех пор, пока волосы не облепили лицо, а рубашка не потяжелела в плечах. Только после этого взъерошил волосы так, как это сделал Альберт, когда пришел, и пошел вниз по Мастерской, огибая удивленных людей. Они тоже не хотели долго мокнуть под дождем, поэтому прежде чем Карел дошел до перекрестка, улица начала пустеть.
Его залило по самые уши, как это правильно сказал Альберт. Наверное, он имел в виду другое, но уши Карелу совершенно точно заложило, из-за этого в голове все гудело и по ощущениям напоминало что-то чуть более твердое, чем вату. А еще было холодно, Карел даже отвык от такого холода и неприятного ощущения, когда одежда липнет к коже. Совершенно отвратительные вымокшие брюки и рубашка.
В ботинках, например, хлюпало так, как будто воды там было до щиколотки, и Карел старался не думать о вымокших носках. Вспомнил когда-то давно сказанные Абелем слова и передернулся. Кажется, зря он затеял эту прогулку.
Ян так и не завел привычку закрывать дверь, да и соседом по квартире не обзавелся. Карел прошел по коридору, оставляя мокрые следы, заглянул в свою комнату, а затем зашел в пустую комнату Яна. Заглянул к нему в ящик с одеждой и подумал, что Ян, наверное, не обидится. А если обидится, то все равно не скажет.
Только брюки ему не подошли, были слишком широкими в поясе, а вот рубашка, если закатать рукава и не обращать внимания на топорщащиеся плечи, оказалась вполне. А главное – вторая пара ботинок, которые Ян, видимо, никогда не носил и которые оказались впору.