Завод седьмого дня
Шрифт:
Карел чувствовал себя обиженным и немного обделенным. То, что раньше казалось простыми неудобствами и превратностями судьбы, сейчас обрело вполне четкий образ. И имя ему было – Йохан.
И не ясно, чего в самом деле он хочет. Зачем Мастеру не только неквалифицированный работник, но и просто человек, которому он не очень-то нравится. Мастер должен быть дальновиднее – и знать то, чего не знают остальные.
Карелу не нравилось не знать чего-то, что его касается. И вообще как-то неуютно было осознавать, что Мастер им пользуется.
Работы было немного, но Йохан его сильно задержал, поэтому до дома Карел добрался часам к шести, ко всему прочему еще и сильно голодный.
Виновато посмотрев на дверь соседей этажом ниже, Карел поднялся к себе и наскоро соорудил себе обед и ужин, скомпоновав его в одной тарелке. Вышло впечатляюще и даже вкусно пахло – ведь это готовила Аника, а не он сам. Пожалуй, ее забота о детях чем-то напоминала Марту, вот только для Аники детьми были все: и ее собственные сыновья, и те, с кем она работала, и даже те, кто просто проходил мимо. Марта же, в свою очередь, окутывала своей заботой только свою семью.
У Карела никогда и мысли не появлялось, что это может быть плохо. Просто сейчас он сидел, загребал ложкой мясо с подливкой и размышлял, что если бы на месте Аники была Марта… Нет, о Марте совершенно не хотелось вспоминать. Потому что о покинувших нас – либо хорошо, либо ничего. Карел не думал о матери плохо, он не видел ничего дурного в любви только к семье. Ведь лучше любить семью, чем не любить никого.
Сунув тарелку в раковину, Карел вымыл руки, вытер их о край рубашки и спустился вниз, за бумагами. Наверное, он минут десять стоял у двери, то и дело принимаясь в нее стучать. И когда уже собирался уходить, дверь ему-таки открыли.
За порогом стояла девушка в мешковатом сером балахоне, босая, с растрепанными длинными волосами, висящими с плеч нечесаными прядями. У ее ног увивалась кошка, с интересом выглядывающая в подъезд.
– Здравствуйте. Простите, что побеспокоил. Мастер просил забрать у вас какие-то бумаги для него.
– Какие бумаги?
В тот момент, когда девушка подняла к нему голову, убирая с лица челку, Карел ее узнал. А из дальней комнаты прозвучал голос:
– Кто пришел?
– Мне кажется, это к тебе.
Петерс развернулась и ушла в комнату, стараясь не наступить на кошку, лавирующую между ее ног. Уходя, Пет придерживала свой живот, который Карел до этого не заметил, не став приглядываться к складкам балахона.
В коридор вышел Альберт, ласково коснувшись локтя Петерс. Некоторое время они молча смотрели друг на друга, после чего Карел, справившись с потрясением, решился подойти и обнять брата. Не сразу получилось поверить, что это в самом деле Альберт, который, как он думал, умер.
Кажется, постепенно становилось понятно, что имел в виду Йохан под сбором остатков семьи под своим крылом.
Брат, ставший выше Карела на полголовы, сдержанно похлопал его по плечу.
– Закрывай дверь и проходи, а то дует, – сказал Альберт и первым скрылся в комнате.
Карел прикрыл дверь и прошел следом.
Петерс сидела в кресле, Альберт пристроился на его подлокотнике. Карел прошел под их пристальными взглядами и сел на край дивана, не зная, с чего начать разговор. Да и вообще не очень понимая, о чем сейчас говорить.
– Когда я пришел в Гор, там никого не было, а в доме стоял такой запах, что я подумал…
– Я ушел из Гора, когда умерла Марта, – спокойно ответил Альберт, и его повзрослевшее лицо ни капли не изменилось.
Карела это покоробило, но толком ответить не вышло. Он только промямлил что-то невнятное:
– Я не сразу в Завод пошел…
– Я знаю, – прервал его Альберт. – Йохан, когда тебя искал, все выяснил. Мы думали, ты сразу сюда подался, а ты еще куда-то на два года пропал.
– Мне, наверное, столько нужно тебе рассказать…
– Знаешь, мне не очень интересно.
Альберт сжал плечи Петерс, не участвующей в беседе, и резко провел до локтей вниз. Девушка вздрогнула и подняла на него голову.
– Придумай нам чего-нибудь выпить.
Петерс кивнула, поднялась и медленно ушла на кухню.
– Мне больше интересно, почему ты нас бросил, когда мы остались без отца и Юнги. Сбежал?
Карел некоторое время помолчал, потом кивнул на дверь:
– Ты станешь отцом? Это здорово.
Альберт перевел взгляд на темный проем коридора и очень медленно, будто осторожно, поднял и опустил плечи.
– Это не мой ребенок, – прозвучало это так, будто Альберт очень обижен, но давно с этим смирился.
– Ты согласен принять чужого ребенка? – удивился Карел. – Ты, оказывается, сильно повзрослел.
Альберт сел в кресло, закинув ногу на ногу.
– В этом возрасте дети растут очень быстро, знаешь ли. Хотя откуда тебе знать, у тебя же нет ребенка.
– Почему нет? – вяло отозвался Карел, глядя на Петерс, которая принесла две кружки и поставила их на стол. – У меня есть сын. В честь отца назвали.
– А, просто отлично, – Альберт неприятно усмехнулся, кивая Петерс.
Та улыбнулась и вышла.
– И его ты тоже бросил, как и нас. Правильно?
Карел оперся на колени, устроив на кулаках подбородок.
Конечно, Альберт был совершено прав, и они оба это понимали. Вот только Карел никогда об этом задумывался: ни в Горе, ни в Заводе он не видел причин остаться. Незаменимых людей еще пока не придумали, и, как ни странно, умнее всего об этом сказал Йохан: и до меня был Мастер, и после меня будет еще ни один. А уж он-то наверняка считал себя самым важным человеком в пределах этих стен и еще, наверное, дальше.