Завоеватель

Иггульден Конн

– Это новый мир, – ответил Арик-бокэ, аккуратно закрывая дверь за собой и братом. – Чингисхан, наверное, его не понял бы.

Бату ухмыльнулся и словно помолодел.

– Дед возненавидел бы такой мир, это точно.

– Я не люблю копаться в прошлом, Бату, поэтому и пригласил тебя в Каракорум. Ты мой двоюродный брат, тебя уважают. Нам нужно держаться вместе.

– Твои слова – большая честь для меня, – не слишком серьезно ответил Бату. – Только мне и на своих землях неплохо. Налоги, конечно, высоковаты, хотя

плачу я исправно.

Арик-бокэ понял очевидный намек и кивнул.

– Отправлю к тебе писца для пересчетов. Попробуем договориться иначе. Изменить можно все, Бату. Несколько месяцев я лишь присматривался, разбирался в своих новых полномочиях, но это только начало. Почему бы не наградить тех, кто мне верен?

– Ведущим быть лучше, чем ведомым, – проговорил Бату. – Утомительно, но удовлетворительно…

Арик-бокэ хитро улыбнулся.

– Я покажу тебе удовлетворение, – пообещал он и, улыбаясь, поманил Бату за собой. – Мой брат Хулагу рассказывал про багдадский сераль. Вот я и завел себе нечто подобное.

– Сераль? – переспросил Бату, тщательно проговаривая незнакомое слово.

– Красивые, преданные мне женщины. Доверенные люди на невольничьих рынках ищут мне самых молодых и прелестных. Пойдем, выберешь любую, какая приглянется. Или несколько, если пожелаешь.

Арик-бокэ повел двоюродного брата коридорами к двери, охраняемой двумя внушительными стражниками. В присутствии хана оба вытянулись по струнке. Арик-бокэ пронесся мимо них и распахнул дверь, за которой слышались смех и плеск воды. Заинтересованный Бату следовал за ним.

За дверью скрывался внутренний дворик с пышными растениями, вокруг которых вилась тропка. Бату насчитал шесть или семь девушек и заметил плотоядную улыбку Арик-бокэ. За двориком виднелись простые, без особых изысков жилища с кроватями.

– Держу их здесь, пока не забеременеют, а когда близятся роды, перевожу в другие комнаты.

– Это… твои жены? – спросил Бату.

Девушки увидели хана и тотчас встрепенулись. Иные преклонили колени на блестящие камни.

– Брат мой, у меня четыре жены, – смеясь, ответил Арик-бокэ. – Больше не нужно.

По знаку хана к нему робко приблизилась одна из девушек. Тот взял ее за подбородок и заставил повернуть голову направо, потом налево, чтобы Бату оценил ее красоту. Девушка замерла, когда Арик опустил руку в вырез ее платья и обнажил грудь. Грубыми пальцами он стиснул нежное полушарие, и бедняжка напряглась еще сильнее.

– Самая сладкая тяжесть на свете, – просипел Арик-бокэ. – Нет, Бату, пусть эти красавицы угождают мне и рожают детей. Я оставлю тысячу наследников. А что? У хана должен быть сильный род! Выбирай любую. Она подарит тебе незабываемую ночь.

Бату заметил, что зрачки у девушки расширены, и понял, что сладкий запах во дворике – от опиума. Арик-бокэ он кивнул как ни в чем не бывало.

– Боюсь, у меня жены не такие покладистые, как у тебя, господин мой. Они отсекут мне мужское достоинство, если я приму твое предложение.

Арик-бокэ фыркнул и махнул девушке рукой.

– Что за ерунда, брат мой! В собственном доме каждый мужчина должен быть ханом.

Бату горестно улыбнулся, пытаясь выкрутиться, не обидев двоюродного брата. В женщинах Арик-бокэ он не нуждался.

– Каждому мужчине нужно спать, господин мой. Мне приятнее вставать целым и неиспорченным. – Бату усмехнулся, за ним усмехнулся Арик-бокэ, и напряжение спало. Хан продолжал бездумно ласкать грудь наложницы.

– Мой брат Хулагу расписывал покои, отданные для плотских наслаждений, – проговорил Арик-бокэ. – Мол, там и костюмы особые, и дивные стулья, и инструменты, и сотни красавиц – все для шаха.

Незаметно для двоюродного брата Бату поморщился. Арик-бокэ тискал девушку, которая безучастно смотрела перед собой. Губы синие, надутые, но Бату она очень понравилась. Только, как однажды сказал ему Угэдэй, главное на свете – власть. Становиться должником Арик-бокэ совершенно не хотелось.

Новоиспеченный хан испускал волны возбуждения. Изуродованное лицо дышало похотью. Бату продолжал улыбаться, старательно отгоняя тошноту.

– А что с Хубилаем, господин мой? Я давным-давно его не видел. Он вернется в Каракорум?

Имя старшего брата немного охладило похоть Арик-бокэ. Он с деланым безразличием пожал плечами.

– Он мчится сюда во весь опор. Я приказал ему вернуться.

– Очень хотелось бы с ним повидаться, господин мой, – невинно проговорил Бату. – Когда-то мы с ним водили дружбу.

Глава 34

– Тихо! Приветствуем Сына Неба, императора земли нашей, Владыку мира! – объявил императорский советник.

Властитель выдвинулся в первый ряд и поднял руку, приветствуя господина Хуна и Сун Вина. Юный император раскраснелся: еще бы, выехал с таким окружением. Его посадили на жеребца с широкой, как стол, спиной. Безобидного конягу сочли подходящим для одиннадцатилетнего всадника, которого нельзя сбрасывать. Чтобы скакал галопом, мерина приходилось безжалостно хлестать, но Хуай-цзуна это не смущало.

– Смотрите, враги бегут прочь! – крикнул он вельможам.

Из безопасного центра император выдвинулся вперед, чтобы проверить новость, которую принесли гонцы. Вдали виднелись монгольские тумены, скачущие на север, к цзиньской границе. Хуай-цзун засмеялся от радости: вот так зрелище! Едва он взошел на трон, враги уже бегут. Значит, само небо благословило его правление.

Вельможам пришлось скакать во весь опор, чтобы увидеть вражеское войско, только разве это важно? Император уже понял, что монголы отступили еще до того, как показалась его армия.