Завороженные
Шрифт:
Не то чтобы он ухмылялся во весь рот — он для такого был слишком умен, — но стоял, скрестив руки на груди, глядя с видом абсолютно уверенного в себе человека, имевшего то ли на руках, то ли в рукаве все козыри. Элвиг задумчиво произнесла:
— Даже если я вас арестую, вы вывернетесь…
Красавчик мягко поправил:
— Я бы выразился иначе: смогу доказать свою невиновность. Даже при том, кто были эти молодые люди и какое значение вы придаете этой истории… У нас есть законы, госпожа моя. Его величество не терпит произвола. И уж безусловно, сам он, великий и светлый, ни за что не поручил бы кому бы то ни было действовать в обход законов… Или вы имеете дерзость думать иначе?
Элвиг покрутила головой с некоторым даже уважением:
— Знала, что вы прохвост, Красавчик…
— Я бы себя охарактеризовал чуточку иначе: человек, соблюдающий законы
— Ну конечно, — спокойно сказала Элвиг. — Я, с вашего позволения, попробую немного пофантазировать о близком будущем. В вашем ремесле — не особенно приличном, однако и не противозаконном — вы занимаете не последнее место. Это, можно сказать, общеизвестно. А вот предположим… — она нехорошо сощурилась, — а вот предположим, что в один далеко не прекрасный для вас день среди ваших почтенных собратьев по ремеслу широко разойдется известие, что наша служба категорически скверно к вам настроена? Имеет на вас зуб? И намерена следить за вами неотступно, чтобы в конце концов на чем-нибудь да поймать? Как вы себя тогда будете чувствовать? Вы ведь прекрасно знаете, что прецеденты уже случались. Вокруг вас моментально образуется пустота. С вами не будут вести дел — чтобы не обратить наше неудовольствие против собственной персоны. У всякого есть грешки, на которые до поры до времени мы смотрим сквозь пальцы… до поры до времени! Вот и посмотрим, что вашим собратьям по ремеслу дороже — вы или своя собственная шкура. Как подсказывает житейский опыт, всегда выбирают второе… Помните Ксанфи-Попрыгунчика? А Умника Чили? Вы выпадете из ремесла, как пьяный из окна, любезный Сторри. А поскольку именно им вы столько лет зарабатываете на жизнь, трудно будет подыскать что-то другое — в особенности человеку, за которым тянется шлейф в виде нашей неприязни… Ну, скажите, что я не права…
Вот теперь, поручик прекрасно видел, Красавчика всерьез достало. Он по-прежнему сохранял горделивую осанку, он более не улыбался и в глазах играла натуральная тревога…
— Это еще не все, — безмятежно продолжала Элвиг. — Я не поленилась навести справки о том очаровательном создании, что сейчас трясется там от страха, — она небрежно указала подбородком на дверь. — Которое якобы проводит ночь у постели больной дальней родственницы… Низкорожденная семейка, конечно — гуртовщики, мясоторговцы… Однако народ, я бы так выразилась, своеобразный. Классические обитатели Пограничья, больше времени проводящие на лоне дикой природы, чем в городах. А потому и нравы у них… своеобразные. Если они узнают, что их кровиночка, солнышко, которое они намерены пристроить за серьезного, основательного человека из того же почтенного цеха, давно совращена благородным повесой, шляется к нему в гостиницу, забыв о приличиях… Там есть отец, два дяди, три брата и еще куча родственников. Они вам голову проломят в темном переулке или попотчуют мясницким тесаком, не особенно заморачиваясь уважением к законам… Разве что вы сбежите подальше… и опять-таки не сможете больше зарабатывать немалые денежки прежним ремеслом. Как вам перспективы?
— Прекрасная Элвиг, но ведь это ни в какие рамки не лезет, — тихо, серьезно сказал помрачневший Красавчик. — Есть же давно сложившиеся неписаные правила…
— А мне чихать! — отрезала Элвиг. — У меня нет другого выхода… и у службы тоже. Оставим пустую болтовню. Либо вы будете со мной откровенны, либо я пущу в ход все, что обещала. Клянусь гербом. И в том, и в этом. Если я узнаю все, что хочу знать, я о вас забуду. Если нет… Вам решать.
Какое-то время царило молчание. Наконец Сторри сказал:
— Я верю вашему слову, госпожа моя…
— Ну тогда не виляйте, — отрезала Элвиг. — Они интересовались картами Черных Городов?
— Да.
— Вы, конечно, сами ничего не могли им предложить…
— Ну конечно, — кивнул Сторри. — Я такими вещами не занимаюсь. Это все знают.
— Однако они, видимо, готовы были хорошо заплатить и за то, чтобы вы их просто-напросто отвели к тому, кто занимается?
— Ваша проницательность, любезная Элвиг, делает вам…
— Не паясничайте! — оборвала она. — У меня мало времени. Они заплатили, вы их отвели в лавку мастера Балари, где поручились за них… Верно? И он продал им карту…
— Уже без меня! — вскинул ладонь Красавчик. — Это не мое дело, я не нанимался присутствовать сторожем при сделке. Я их привел к Балари, получил плату и ушел. Если Балари утверждает обратное, он подлый лжец… Так что если я в чем и повинен, то исключительно в недоносительстве, а это не столь уж тяжкий грех…
— Вообще-то я вам верю, — задумчиво кивнула Элвиг. — Вы человек осторожный, на рожон не лезете и придерживаетесь однажды выбранных правил поведения. Однако… Я в жизни не поверю, что вы не заглядывали в карту. Искушение чересчур велико. Все известные мне карты Черных Городов — исключая те подделки, что впаривают болванам, — точны и надежны. Они прекрасно увязываются с современными картами, так что место можно найти без труда. Вы должны были сунуть в нее нос под предлогом того, что хотите убедиться, не подсовывают ли вашим друзьям подделку. На самом деле, как подсказывает опыт, можно продать не только карту, но и знание. У вас среди этого народа есть репутация надежного человека. И вы без труда можете потом это знание продать — и не раз, и не одному человеку. Что вовсе уж безопасно: слова к сыскным бумагам не подошьешь. Балари такой репутацией похвастать не может. Он, конечно же, прекрасно понимал, зачем вы сами изучаете карту, но не мог протестовать, он-то свое уже получил, к тому же благодаря вам… Ведь так?
— Предположим, — сказал Сторри, смахивая со лба крупные капли пота. — У вас на редкость проницательный для девушки ум, милая Элвиг, говорю совершенно искренне. Вот только в одном вы ошиблись. Этой картой я торговать не намерен.
— Почему?
— Да потому, что есть неписаные правила! — едва ли не крикнул он. — В нашем ремесле есть границы… Это смертельное место. Оттуда не возвращаются. Именно такой значок стоял рядом со знаком, обозначающим Черный Город. Балари — жалкий подмастерье, мелочь, он в эти тонкости никогда не вникал и настоящими знаниями не обладает. Так, нахватался верхов… А меня учил почтенный… ну да вы знаете.
— Я подозреваю, дело тут не в благородстве и неписаных традициях…
— Ну ладно, ладно, — махнул рукой Сторри. — Правильно подозреваете, точнее, знаете. Если станет известно, что кто-то продает заведомо погибельные карты или знания, с ним очень быстро приключится что-нибудь нехорошее… Мне это ни к чему. Можете не верить, но я потом рассказал этим двоим все, как есть. Что из таких мест не возвращаются. Только они не послушали.
— Я бы тоже не послушала, наверное, — задумчиво произнесла Элвиг. — Это ведь все жуткие легенды, Сторри — про Города Смерти, откуда не может вернуться ни одна живая душа… Сказочки, выдуманные исключительно затем, чтобы отпугивать прытких новичков и опасных конкурентов. Вы — любитель, Сторри. А у меня за спиной — Служба. Я сама бывала в двух Черных Городах. И прочитала все, что о них имеется в наших архивах. Так что сказочки все это — насчет смертельных мест. Попадаются, конечно, ловушки … Но их можно без труда избежать, если не баловаться на месте с иными находками. Но Город Смерти… Вздор.
— Считайте, как вам угодно…. — фыркнул Сторри. — Вы настолько же упрямы, насколько умны и прелестны. Не первый год знакомы. Думайте, что хотите, но так оно и есть. Я их предупреждал. А коли уж они до сих пор не объявились…
— Глупости, — отрезала Элвиг. — Ну?
— Простите?
— Не притворяйтесь, Сторри. Вы видели карту и должны были прекрасно ее запомнить. Показывайте место. У вас, как у всякого серьезного представителя вашего ремесла лежит где-то поблизости охапка географических атласов, лучших, какие только можно достать за деньги. Вам приходится быть и книжными червями… Я вам помогу, чтобы не рыться долго: отроги Филаперского хребта в той области, где расположено Семь Излучин… Ну, что вы стоите? Это ваше постоянное жилье, значит, и книги здесь.
Красавчик Сторри, не растерявший самообладания и достоинства, выпрямился с видом самой гордой несгибаемости. Отчеканил:
— Прекрасная Элвиг, я вам повторяю громко, внятно, членораздельно: это смертельное место. Оттуда не возвращается ни одна живая душа. Вам понятно?
— Понятно, — кивнула Элвиг. — Ну как, пойдете за атласом или мне уйти… и претворить в жизнь все обещанное?
— Ну что же… — сказал Сторри, кривя губы в неприязненной усмешке. — Меня упрекнуть не в чем, я вас предупредил, и не раз. Никто, кроме вас, не виноват. Жаль, конечно, вы так юны и прелестны…