Завтра мы будем вместе
Шрифт:
Я сама не понимала, почему так делала.
Случались у нас с Островским и живые встречи.
Иногда к нему приезжали коллеги из-за границы, и он звонил, просил показать его гостям город. Такие прогулки с группой в три-четыре человека были мне полезны. Когда работаешь с целым автобусом туристов, личных бесед не возникает. Здесь — другое дело. С женщинами мы говорили о модах, о последних новинках в кино. Мужчины просто хвалили наш город и мою экскурсию. Теперь, когда я представляла перед иностранцами всех женщин Петербурга в своем лице, я с благодарностью вспоминала уроки эстетики и внешнего вида, преподанные мне Маргаритой Алексеевной. После того как мы с Юрой поженились, его мать заметно ко мне смягчилась.
Но если уроки Маргариты были для меня начальной школой хорошего вкуса, теперь у иностранцев я проходила университеты изысканного стиля. Я научилась разбираться в названиях модных домов и узнавать эксклюзивные вещи не по ярлыку, а по стилю и почерку дизайнера. Африканский загар давно сошел с моего лица, волосы слегка отросли, но я не давала им скрутиться непослушными кольцами. Приглаженные гелем, они больше не топорщились в разные стороны. Трудно было разглядеть в молодой интеллигентной женщине прежнюю девчонку-сорванца. Когда я шла с группой иностранцев, то казалась одной из них: или француженкой, или итальянкой.
— Это ваша жена? — как-то спросил Валерия один из его друзей.
— О нет, это — моя невеста, — ответил он.
Валерий в шутку иногда упоминал о своих «невестах» — так он называл всех, домогающихся его внимания. Среди них были и дамы зрелого возраста и совсем юные девушки. Он жаловался мне:
«Понимаешь, теперь, когда у меня появились положение и деньги, женщины не дают мне проходу». Я не стала напоминать ему, что девушки никогда не обходили его своим вниманием. Я только опасалась, как бы Валерий и меня не причислил к когорте охотниц за его богатством. К счастью, у меня был надежный щит — мой муж.
Я Островского уважала и по-прежнему робела перед ним. Это чувство зародилось во мне с того дня, когда я без раздумий записала его себе в отцы.
Заблуждение давно исчезло, а изначальное неравенство нашего положения сохранилось и по сей день. Выходит, мне нужен был такой светоч. Я грезила об отце-генерале и, как всякая женщина, — об идеальном возлюбленном. Фигура капитана Островского воплощала в себе два этих образа, потому я преклонялась перед ним. Однако в реальной жизни рядом со мной не было ни отца, ни прекрасного принца. Считать принцем Юру было невозможно.
А рядом подрастал еще один мужчина. Однажды меня ждало неприятное открытие: мой десятилетний мальчик таскает у меня сигареты и тайком покуривает. Кого мой сын выберет светочем?
Пока авторитетом для него была лишь я. Значит, мне следовало избавиться от пагубной привычки.
И мы с Колей дали друг другу слово — больше не курить.
Это были трудные недели, но мы выдержали.
Глава 8
Канун нового века был пронизан тревожными ожиданиями. Страшные пророчества о всевозможных несчастьях и конце света не сходили со страниц желтой прессы. Эрудиты спорили, какой год считать началом столетия: круглую цифру 2000 или следующую за ней. Вследствие чего и высшие силы, насылающие на людей и страны беды, замешкались и не проявляли себя. Год с тремя нулями прошел спокойно. Первый год нового столетия тоже вселял надежды на благополучие. Наша страна наконец стала выкарабкиваться из ямы кризиса.
Моя семья уже несколько лет была на плаву.
Юра сумел взять себя в руки: непристойное пьянство давно прекратилось. Теперь я была за него спокойна. На легкие выпивки с друзьями по субботам я закрывала глаза. Да и состояние его после этих встреч всегда было нормальным: только легкий запах спиртного да оживленный блеск в глазах. Мое мирное отношение к его субботним расслабонам мобилизовывало Юру, заставляло помнить о личной ответственности перед семьей.
Известно, когда жена начинает пилить мужа, тот превращается в капризного ребенка и перекладывает на нее вину за свои поступки. Юра, в свою очередь, терпимо относился к моему образу жизни. По выходным я часто отсутствовала, так как моя работа с туристами имела скользящий график. Вечерами продолжала учиться в институте — до диплома оставался один год. Так что хозяйство и присмотр за Колей ложились на плечи мужа.
Осень принесла неожиданные заботы — возникли осложнения в нашей турфирме. Директор предприятия сбежал за границу, прихватив часть общих денег. Мы встали перед выбором — всем сотрудникам остаться без работы или заткнуть финансовую дыру собственными средствами. Коллеги предложили мне стать директором компании и внести соответствующий пай. Мы с Юрой долго размышляли, принять ли предложение. У нас были деньги, приготовленные на учебу. Но если я их потрачу на фирму, то окончание института отодвинется по крайней мере на год. Однако учеба могла подождать, а шанс стать владельцем раскрученной туристической компании вряд ли появится вновь. И в случае успешной работы фирмы расходы на учебу перестанут быть для меня проблемой. Юра активно настаивал, чтобы я выкупила пай. Он откровенно радовался, что моя учеба прервется, а то и заглохнет вовсе — у директора фирмы работы выше головы. Удивительно, но факт: мое положение директора и совладельца фирмы смущало мужа меньше, чем мой грядущий диплом. Он уже давно понял, что мое восхождение по ступеням мировой культуры возводит между нами барьер непонимания. Увы. Постепенно Юра уступал прежние позиции непререкаемого авторитета в любой отрасли знаний и очень переживал по этому поводу.
Я внесла пай в уставный капитал фирмы и стала ее директором. Помимо общего руководства, я занялась сектором разработки новых маршрутов.
Под моим началом теперь оказались две бывшие сотрудницы Эрмитажа и несколько женщин без специального образования. Кроме всего прочего, на меня свалилось множество текущих дел, о существовании которых я прежде даже не подозревала.
Какие-то договоры, согласования с властями, с проверяющими организациями. Наша фирма была маленькая, и каждому приходилось работать за пятерых.
Несмотря на то что все мы работали в полную силу, прибыль была скромная. Наша фирма специализировалась на въездном туризме. А массовый турист шел в наш город только в период белых ночей. Но теперь лето и белые ночи были позади.
Поток туристов резко сократился. А тут еще случилось событие вселенского масштаба, враз перекрывшее и этот скромный ручеек.
Одиннадцатого сентября 2001 года планета вздрогнула и застыла в ужасе. Катастрофа потрясла и русских людей, находящихся далеко от места события.
А что говорить об американцах, англичанах и других странах этого содружества! Разом и мгновенно они в испуге отказались летать на самолетах. Дела в нашей фирме застопорились. Ни одного туриста за две недели после трагедии!
Деньги, вложенные в турфирму, прогорали. С учебой я тоже пролетела. Настроение было скверное. И вот однажды, когда я раздумывала, как наладить дела, раздался телефонный звонок. Голос с иностранным акцентом вывел меня из оцепенения.
Незнакомый мне адвокат из Америки сообщил мне, что одиннадцатого сентября в горящем небоскребе погиб мой отец. Он так и сказал — «отец». Адвокат назвал странно звучащую английскую фамилию.