Завтра вновь и вновь
Шрифт:
– Им плевать, кто ее убил, а нужно лишь знать, что ее убили, – сказал я. – Разве не так? Хочешь, чтобы я не занимался тем, как это случилось? Я так не могу, Куценич. Уже несколько недель стоит мне закрыть глаза, и я вижу ее.
– Все эти образы – не реальность, – напомнил он. – Ты погружаешься в Архив, и если не будешь осторожным, то забудешь, что это не реальность. Ты слишком много времени посвящаешь наблюдению за смертью людей, это может на тебя повлиять. Ничего страшного, если сейчас ты не способен продолжить расследование, если не можешь работать.
– Что значит «забудешь, что это не реальность»? Все это произошло в реальности.
– Загрузи несколько
– Ладно, ладно, – заверил я его, но все равно весь день отлынивал от работы.
Погрузился я в библиотеке Маунт-Плезант, подключившись к их публичному вай-фаю из высокого кресла в зале правительственных документов и оставшись невидимым для библиотекарей за стойкой. Здесь я в полном уединении, никто меня не побеспокоит. Дурь продают в пластиковой упаковке, серо-коричневыми семиугольниками, при погружении я принимаю одну порцию. Я проглотил таблетку не запивая. Потом закрыл глаза и утонул в сладкой истоме, дыхание стало глубже.
Я загрузил Город. Я был вместе с женой. Еще целых десять часов я был рядом с ней. Библиотекари выгнали меня перед закрытием, и потому всю ночь я проспал на парковке, у живой изгороди. Проснувшись, я был еще подключен, но время Города уже истекало. Утренние новости рекламировали «Любителей наживы», беспрерывно крутились промо-ролики четвертого сезона сериала «Только один шанс», платных стримов «Замочной скважины» и «Групповушки», а также предлагались скидки, если я проголосую за участниц шоу «Суперзвезда криминальной сцены» – убитых около ночного клуба «Шерсть» девушек. Смотрите и голосуйте, блондинка против рыжей – в стриме демонстрировались тела мертвых подростков на месте преступления.
Доктор Симка диагностировал у меня депрессивное расстройство, наркотическую зависимость и посттравматический синдром. Он прописал золофт и предложил заниматься физическими упражнениями, к примеру бегать в парке при хорошей погоде или тренироваться для участия в марафоне. Это очистит мою кровь от токсинов. Он говорит, я набираю вес, и это его тревожит.
– Возможно, нам обоим стоит сбросить вес, – сказал я ему, но он лишь похлопал себя по брюшку и засмеялся.
Офис Симки располагается в районе Калорама, на пересечении Двадцать первой и Флорида-авеню, в здании с ярко-красной дверью. Доктор наполнил комнату ожидания мебелью ручной работы, здесь стоят архаичные кресла из темной вишни, журнальный столик и полка с ранними изданиями трудов Лакана [3] по психоанализу. После очередного часового сеанса два раза в неделю я чувствую себя так, будто сдал в ломбард испорченную вещь, мой случай наверняка повредит его рейтингу успешности. Я упоминаю об этом, когда доктор заполняет мои бумаги, но он лишь улыбается, кивает, приглаживает кустистые усы и говорит:
3
Жак Лакан (1901–1981) – французский психоаналитик-фрейдист и философ. Одна из самых влиятельных фигур в истории психоанализа.
– Для победы необязательно лезть из кожи вон.
Я научился доверять доктору Симке. Говорю с ним о Терезе, о моих воспоминаниях. Мы обсуждаем, сколько времени я провожу в питтсбургском Архиве, навещая ее. Пытаемся очертить границы и поставить цели. Симка не верит в виртуальную терапию и предпочитает общаться с пациентами лицом к лицу, а потому я расслабляюсь на его мягкой кожаной кушетке, и мы беседуем. О чем угодно – что приходит мне в голову и какие мысли я пытаюсь из нее изгнать. Я рассказываю ему о работе с Куценичем, об архивных расследованиях. Это конфиденциальная информация, но я вываливаю на Симку все свои проблемы. Я рассказал ему и о запросе № 14502, той девушке, чье тело я нашел.
– Возник спор, – объяснил я. – Держательница страховки, женщина из Акрона, запросила деньги за смерть сестры и троих ее детей, но страховая оспорила требования в попытке частично избежать выплаты, заявив, что достоверно подтверждена гибель от взрыва бомбы лишь двух детей.
– И вашу фирму наняли для подтверждения их смерти, – сказал Симка.
– Куценич получил это дело вместе с другими, выиграв в тендере, и передал его мне, – ответил я. – «Стейт фарм» наняла нас для поиска доказательств, чтобы она могла победить в споре, а если мы обнаружим, что все трое детей погибли от взрыва, то должны подготовить рекомендации для соглашения.
– В любом случае, вы ищете мертвого ребенка.
– Первую смерть я нашел без труда. Мальчик был в школе. Там куча камер, полно записей для реконструкции. Я находился с ним в классе, когда мальчик погиб, заметил белую вспышку в окне, записал время, когда он сгорел. Второму было всего несколько месяцев от роду. Тоже мальчик. Я загрузил несколько часов из дома клиентки страховой компании, его матери. Почти весь день она сидела дома, смотрела «Верную цену», пока сын ревел в кроватке. Время от времени я брал его на руки и укачивал, даже не знаю почему. Я понимал, что это не играет роли, ведь мальчик давным-давно мертв, а плач – всего лишь запись с веб-камеры. Но я держал его на руках и напевал, пока он не успокоился, хотя в ту же секунду, когда я положил его обратно, Архив перезагрузился, и ребенок снова стал надрываться от плача в кроватке. Он так и плакал в момент смерти. Каждому ребенку я посвятил отдельный отчет.
– А третий? – спросил Симка.
– Ханна, – ответил я. – Девятнадцать лет. Ее записи в Архиве испорчены, огромные куски ее жизни удалены. Страховая обратила внимание на эти пробелы при первичном рассмотрении, вот почему она выставила дело на тендер, ее люди так и не нашли девушку.
– А вам это удалось?
– Я полностью погружаюсь в расследование. «Стейт фарм» не располагает нужными людьми. Когда из Архива что-то удаляют, генерируется отчет об ошибке, потому что изменяется код. В конкретной временной отметке можно получить тысячи страниц этих отчетов, и приходится попотеть, чтобы разобраться в случившемся. Умные хакеры подменяют стертое чем-то другим, похожим, и при определенной ловкости можно удалить информацию и вставить подделку так, что сообщение об ошибке вообще не возникнет. Но тот, кто удалил Ханну, действовал не слишком умело, я могу восстановить ее жизнь по отчетам об ошибках, читая код. Просто на это потребуется немало времени. Это как следовать за кабаном, когда он ломится через подлесок.
– И где вы ее нашли? – спросил Симка.
– Я нашел ее тело в реке, наполовину погруженным в ил, в парке, созданном на месте бывших отвалов у реки Девять Миль. Обнаружил по записям факультета экологии университета Карнеги-Меллона. Тело закопали, но дожди размыли почву, и оно обнажилось. Тот, кто уничтожил ее историю, не догадался стереть университетские записи или не знал, что они тоже входят в Архив. Когда я нашел тело, оно уже раздулось. Трудно даже опознать.
– Похоже, ее смерть вас как-то по-особенному тронула. Вы ведь постоянно имеете дело с чем-то подобным.