Завтра я исчезну
Шрифт:
– Хочешь, поцелую тебя? Ты же хотела. Когда сюда шли.
– Да.
– Хочешь? – Толян не поверил своим ушам. Эта обидчивая глупышка всего лишь ждала, что ее поцелуют?
– Да.
– Иди ко мне, – Яна взглянула исподлобья, явно не веря в слова Толяна. Недоверие царапнуло, но сам виноват, теперь надо загладить. Яна чуть сдвинулась, подставила щеку. – Эй, красотка, мы не в детском саду, чтобы в щечки чмокаться. Губешки свои подставляй.
Толяна взбесило, что Яна изводила его своим молчанием, вместо того, что просто высказать свое желание. Спрашивал же, что ему сделать, как извиниться. Беситься, в общем, было глупо. Если бы Яна такое попросила, Толян бы наверняка струсил. Нашел бы с десяток отговорок.
Подставлять губы Яна не стала. Вскочила, отшвырнула плед в сторону. Подняла руки над головой. Замычала что-то, не размыкая губ, странную мелодию, похожую одновременно и на восточный танец, и на марш. Толян вытаращил глаза. Яна двигалась плавно, перетекая одного края поляны к другому. Это даже танцем сложно было назвать. Это была неведомая Толяну магия взаимодействия с пространством.
Как воздух занимает весь предоставленный объем, так Яна завладела поляной и всем, что было вокруг нее. Костром, елками, водопадом, Толяном, небом, заходящим солнцем. Она двигалась все быстрее, то отходя за языки пламени, то приближаясь совсем близко. Запах жасмина усилился. До Толяна вдруг дошло, что Яна танцует обнаженной. И он сам тоже сидит голый. После купания они так и не оделись.
Мысль пришла не вовремя. Теперь Толян мог думать только об этом. Они одни, голые и Яна танцует так, что пропали всякие сомнения: никому Толян не отдаст эту фантастическую девчонку. И переделывать ее больше не будет. Его Галатея не нуждается в шлифовке. А вот Толян не Пигмалион, явно не дотягивает до уровня творца. Чуть не сломал изящное, драгоценное творение.
Глава восьмая
Ночью Толян не сомкнул глаз. Не спалось, бывает. Это объяснение подходило и для бессонницы в кровати в охраняемом доме, и для бессонницы в спальнике в палатке, поставленной в лесу. Не спалось. Мало ли, душно, полнолуние, днем выспался, пьяные соседи бузят, комары. Десятки причин. И ни одна из них не устраивала Толяна. Было свежо, вкусно пахло и соседи отсутствовали. Не называть же соседом Яну, спавшую рядом так тихо, что Толян несколько раз прикладывался ухом к ее губам.
Ближе всего к истине лепился тот факт, что Толян сторожил сон Яны. В этом не было нужды. Место дикое, сюда даже случайно никто не придет. Спи себе крепко на свежем воздухе. Но мозг подсовывал то медведя, то волка, то змею и Толян таращил глаза в темноту и вслушивался, боясь пропустить малейший посторонний звук. До этого момента Толяну и в голову не залетало лишаться сна из-за выдуманной опасности.
Яна вздрогнула во сне и Толян тотчас прижал ее к себе, вдыхая сладко-горьковатый запах жасмина. Этот запах будоражил и успокаивал одновременно. Как девчонка могла так пахнуть сама по себе? Нежно, маняще, чуть терпко? Толяну ли не знать, как пахнут женщины без парфюма. Хватало историй. На пляже, в бане, в гостинице, в купе поезда… От Яны не пахло человеческой женщиной. Во, придурок, додумался. Толян постучал себя кулаком по лбу.
Вчера, когда Яна танцевала, запах усилился, стал ярче, острее, желаннее. Сейчас он был еле уловимым. Оттого хотелось прильнуть ближе, чтобы жасминовый аромат сам собой тек в легкие и обволакивал снаружи. Кто бы мог подумать, что на Толяна так маньячно действуют запахи. Плевать ему всегда было, кто чем пахнет. Парфюм он покупал тот, что продавцы навязывали. Или дело в Яне? Не в запахе?
Для человека, славящегося своим пофигизмом, Толяна одолевали слишком глубокие мысли. Как ему жить дальше? Можно сделать вид, что ничего особенного не произошло, по здравому размышлению и не произошло. Подумаешь, обнаженная девчонка станцевала для него у костра. Только на невидимых весах, оценивающих значимость событий в жизни Толяна, вчерашнее выступление Яны уверенно заняло первое место.
Жизнь поделилась на две части: до Яны и с Яной. До Яны все было просто и в то же время напряжно. Глупые ссоры с отцом, назойливая мачеха, работа в офисе и редкое от нее удовлетворение, приятели, спорт и беспардонные сестры. Он научился со всем этим справляться. Понимая, что, в общем, тратит жизнь на ерунду. Все вокруг так жили. Даже отец. Умеющий время от времени посылать нудные обязательства в дальнюю степь.
Отец нашел, на что менять скучную жизнь. На друзей и путешествия. Знал, для чего он зарабатывает огромные деньги. А Толяну до вчерашнего дня бесполезно было отказываться от работы и ночных клубов. Замены не существовало. И вот появилась Яна и будто занавес за спиной опустился. Железный. На каком-то тайном уровне Толян ощущал, та понятная жизнь закончилась. Все осталось на своих местах, отец, сестры, мачеха и приятели, а жизнь уже другая.
Это и было странным. Люди появлялись, потом исчезали, не оставляя следов. Ну, дружили, ну, любили, ну, заработали денег. Почему же сейчас Толян чувствовал себя вывернутым наизнанку? Не мог уснуть, пытаясь найти новую опору, чтобы выстроить безопасный мир для Яны. Влюбился? Слишком легковесное слово для того, что Толян чувствовал к Яне. Воздух в легких, кровь в сердце, вода в пустыне – это честнее.
Танцующая Яна свела Толяна с ума. Окончательно и бесповоротно. Хотя никаких нарочито интимных движений Яна не демонстрировала. Не гладила себя по бокам, не выставляла зад, не виляла бедрами и не облизывала кокетливо губы. И в то же время это был явно соблазняющий танец. Яна хотела понравиться, очаровать, и преуспела в этом. Она замерла в метре от Толяна, закинула руки за голову и закрыла глаза.
Толяна подбросило. Неведомая сила исходила от Яны, возбуждала и требовала схватить, присвоить, спрятать. Толян сделал этот выбор сразу, в фитнес центре, когда впервые встретился со взглядом неземных глаз. Но ошибочно полагал, что все еще делает этот выбор и может пойти другим путем, без Яны. Может сравнивать, анализировать, похожа ли Яна на обычную девушку своими плавными движениями и обидчивостью, или все-таки она необычная, с крепкими мускулами и жасминовым ароматом.
Все в Яне как будто было заточено под Толяна. Рост, не требовалось наклоняться, чтобы поцеловать. Плечи и талия, которые удобно было обнимать. Нежный запах, даже грудь, которая легла в руку как будто так и надо. Толян и помыслить не мог, что ему захочется невинно ласкать кого-то. Без всяких задних мыслей. Но когда он обнял Яну и почувствовал ее возбуждение, ощутил, как Яна прижимается к нему животом и бедрами и прерывисто дышит, самым естественным было приласкать ее так.
Погладить бедро, сжать ягодицу, упругую, как Толян и думал. Двинуть руку вниз. К женскому главному секрету. Хватило нескольких нежный касаний, чтобы Яна застонала и медленно начала оседать на траву. Пришлось подхватить ее на руки. Это действие стало уже привычным.
– Яна, ты в порядке? Понравилось? Коленки аж подогнулись, так тебя проняло. Давно никого не было?
– Толь, – Яна едва смогла прошептать его имя, улыбалась блаженно. – Я не знала.
– Чего не знала?
– Это.
– Шутишь?
– Нет.
– Никогда сама себе приятно не делала?
– Нет.
– Где ты жила, глупышка? Это ж базовые человеческие умения.
– Капс…
– В капсуле, помню. Но руки-то были у тебя. Догадаться могла, для чего ты так устроена, а?
– Омега, – Яна смотрела непонимающе.
– Второй раз ты мне толкуешь про омегу, но я не въезжаю. Ладно, – Толян уложил Яну в спальник. – Спи, давай, юная девственница. Боевое крещение у тебя сегодня. Первый оргазм. Серьезное дело. Завтра отметим.