Завтрашняя запись
Шрифт:
Лал сделал еще один вдох. Мысли его неслись стремительно. Четыре предводителя Ворнета делили между собой власть на Хенроне. И все четверо собрались в этой комнате. Сейчас. Чтобы увидеть, как Лал сер Эдрет передаст Трезубец Биндальчи — в руки Саксони Белаконто? Ей предстоит стать предводителем предводителей? Или они собрались для того, чтобы никто не получил преимущества перед остальными?
— Благодарю вас, сударыня, — сказал он старухе. — Но, похоже, один человек был при представлении обойден.
Она снова засмеялась — словно металл царапнул
— Не обращай на Харкорта внимания, мальчик. Я бы сказала, что ты с ним в любой момент справишься — если только не будешь иметь глупость повернуться к нему спиной.
— Я… — подал голос коренастый темноглазый мужчина, но лысый его оборвал.
— Поиграешь с курьером потом, — проворчал он. — Я хочу видеть эту штуку. — Он хмыкнул. — Хезерним, да? А нам можно будет просто расслабиться и его принимать. — Он прищелкнул толстыми пальцами. — Ну, жулик, покажи нам свою конфетку.
Оскорбление ранило больно. Лал напрягся, опомнился — и посмотрел на Саксони Белаконто, дожидаясь ее слова.
Она напряженно улыбнулась и поманила его ближе, хотя ее обычно грациозные движения были немного дергаными.
— Продемонстрируйте нам Трезубец, мастер сер Эдрет. На стол, пожалуйста.
Он приблизился, остановился и позволил своей невидимой ноше опуститься вниз, пока она не встала концом на ковер, прислоняясь боком к его бедру.
— Корбиньи!
Она пошевелилась в своей алой рубашке и дернула головой, отправляя косу себе за спину. Косу? Он попытался вспомнить, была ли у нее раньше коса, но тут же заставил себя отвлечься от этой мысли.
— Анджелалти!
Он попытался разглядеть ее пристальнее, но перед глазами колебались полосы тумана. Он испугался, не слепнет ли, но и эту мысль отогнал от себя.
— У тебя все хорошо, Корбиньи?
— Хорошо, Анджелалти.
Ее голос был наполнен бессчетными полутонами дополнительной информации. Он постарался не расшифровывать ничего из этого, а вместо этого перевел взгляд на Саксони Белаконто.
— Я бы предложил, чтобы моя кузина ждала меня за дверью, — сказал он ненавязчиво, стараясь не уронить ее достоинства здесь, в присутствии ее коллег.
Она рассмеялась.
— Полно, мастер сер Эдрет! Неужели вы не хотите, чтобы она видела триумфальное завершение ваших усилий? Она участвовала в этом не меньше, чем вы, я или остальные присутствующие! Она имеет право видеть! — Она чуть повернула голову. — Не так ли, Корбиньи Фазтерот?
— По моему мнению, так.
Саксони Белаконто снова рассмеялась, хотя ее лицо, повернувшееся к Лалу, было бледнее обычного.
— Какие вы осмотрительные, вся ваша семья! — Смех стих. — Трезубец, мастер сер Эдрет. И быстро.
Трезубец. Да, конечно — это было частью плана. Дать ей Трезубец, а потом — Камень Ужаса, и избавиться от этих проклятых богами вещей… Он наклонил голову и занялся своим браслетом, бережно сматывая скользкий шелк с клеммы питания. Он вспомнил, словно эпизод из другой жизни, как когда-то принял Трезубец за творение техники, и чуть было не рассмеялся, хотя за спиной у него стоял безумный инопланетянин, а черные глаза кузины были устремлены на него через море врагов.
Техника! И все это время по нему бежал ток, а он не подал никаких признаков жизни. Возможно, следовало спросить Свидетеля… Шелк наконец был откреплен, и Трезубец стал видим.
— Во что он завернут? — спросила Дженфир Чанг.
— Вор пытается выкинуть какой-то фокус! — рявкнул Харкорт.
Нар Велдонис лениво помахал рукой. Лал посмотрел на Саксони Белаконто.
— Это — электрический провод, — пояснил он, глядя в ее дикие глаза. — Дайте мне несколько секунд его смотать, и тогда вы и… ваши почтенные гости увидите этот предмет полностью.
— Сматывайте! — приказала она, и ее густой голос прозвучал с едва заметной хрипотцой.
У нее за спиной Корбиньи чуть пошевелилась — и снова застыла.
Лал повиновался, терпеливо разматывая нить. Вскоре она уже лежала свернутой у него в руке, а Трезубец был свободен. Лал поднял его и бережно положил на стол, хмурясь из-за жужжания в ушах и тумана перед глазами, которые настойчиво говорили ему, что здесь и сейчас, в этой разбитой и безнадежной древней схеме Трезубца появляется… свечение.
— Вот это и есть хезернимовый колодец?
Лысый мужчина откинулся в кресле, выражая полное недоверие. Дженфир Чанг засмеялась.
— Вы, молодежь, вечно судите о способностях по красоте! — заявила она. — Когда-нибудь это вас до беды доведет. — Она наклонила голову и стала похожа на злобную желтоглазую древнюю птицу. — А вот я считаю, что он выглядит так, как должен.
Лал пошевелился, отвел взгляд от неровного света Трезубца и устремил глаза на Саксони Белаконто.
— Есть нечто еще, — сказал он голосом, который ему самому показался безнадежно фальшивым.
Она нахмурилась. В аквамариновых глазах блеснули белки.
— Еще? Вы перестарались, мастер сер Эдрет. Я заказывала только Трезубец. — Ее взгляд на секунду метнулся ему за спину, и Лал почувствовал, как напрягся стоявший там Свидетель. — И оператора, конечно.
— Есть еще… компонент, — не сдавался Лал. — Связь… обнаруженная случайно. — Он прижал руку к карману, позаботившись о том, чтобы в этом жесте не ощущалось угрозы. — С вашего позволения, сударыня…
— С моего позволения, вот как? — Она перевела взгляд и остановила его на мужчине с бычьей шеей. — Келдрен, мастер сер Эдрет принес в кармане нечто, что желает отдать мне. Окажите мне услугу и принесите это сюда.
Мужчина усмехнулся — и Лал изумился, что он посмел это сделать. Он слез с края стола и зашагал к Лалу, угрожающе покачиваясь.
Подошел, протянул мозолистую ладонь с толстыми и сильными пальцами.
— Ладно, вор, давай сюда эту штуку.
Лал посмотрел в холодное лицо, заглянул глубоко в глаза, увидел злобу, жестокость, бешеное себялюбие. Ощутил чужую тревогу, словно кислую соль, почуял медную вонь отчаяния и улыбнулся.