Завышенные ожидания
Шрифт:
Оксана: Всё таки ты, далеко, поэтому, создан моим воображением, и поэтому, ты идеален
Андрей: Бля, я — идеал, и моя книга будет в буквоеде продаваться
Оксана: Какая бы хуйня не была рядом, твои искусственный похуизм, твои тупые книги, не позволяют мне повеситься. Мне хреново, я неделю на алкоголе живу, сейчас реву в кабинете
Андрей: Не реви!
Оксана: Вот закрыла дверь на ключ, выпила водки. Твои книги для моего окружения — ебанутые, потому что они кроме жрать и срать больше ничего не приемлют. Инстинкты. Амебы. Меня воротит от тупых баб, тряпки, ногти, сопливые дети и всё их зависть.
Я всегда могла послать на хуй мужика,
В кабинете начальника, его зам щипал меня за задницу, стояли вокруг стола, много людей, пили шампанское. Если бы начальник это увидел — кто-то бы был убит, он имел виды на меня.
Однажды меня другой начальник увозил с пьянки, потому что зам губернатора был пьян, и на весь стол (пятьдесят человек) орал, что я его женщина.
Андрей: Солнц, у меня срочная работа, извини. У меня клиент из Нальчика, если я сейчас не напишу жалобу, меня зарежут, сорян.
Оксана: Я же тебе сказала, займись работой! Я просто так пишу, потому что меня прет. Ответишь мне вечером, если будет время.
Нет уж подумал я, вечером я не отвечу, и откровения Оксаны мне казались девичьим бредом, но кого в конце концов из женщин не хватали за задницу, мы же не в Штатах живем, где за это могут и на пожизненное посадить. В наше феминистское время, бабы только кричат о том, что их используют не по назначению, что они — такие же умные, такие же талантливые, такие же сильные, как мужчины, а на деле, как в старые добрые времена стремятся продать свою манду подороже. Но в старые добрые времена, молодые девочки продавали свою молодую красоту, а сейчас женщины пытаются продать свое тело до глубокой старости, что смотрится глупо, комично и противоречит естественной природе. Ну не готов мужчина платить за уже сформировавшуюся стерву, ему интереснее и привлекательнее иметь дело с созданием, сохранившее в себе что-то из детской непосредственности.
Прошло несколько дней. Под действием пропаганды, народ разбежался по домам. Москва опустела и обезлюдела. Аналогичные процессы происходили по всему миру: и в Иране, и в Индии, и в Европе, и в США, до всех мест донесли новую болезнь, размножившееся китайские туристы. Лично я встречал их шумный рой и в Париже, и во Вьетнаме, и на Кубе. Поднявшийся в последние тридцать лет Китай вновь воспрял и стал сильнейшей империей мира.
В целом, я чувствовал себя превосходно. У меня перед глазами разворачивалась репетиция конца света, наконец-то я смог отоспаться. Власти Москвы, не имея на то право, заперли людей дома, не предоставив взамен ни продовольствия, ни денег для возможности его купить. А мы живем не в Китае или Европе, и денежные запасы у нас имеют лишь немногочисленная прослойка счастливцев судьбы. Общую истерию я не поддерживал, и делал вылазки из своей квартиры по району, а порой даже выезжал погулять по опустевшему центру Москвы. Многочисленные закрытые кафе, рестораны производили картину апокалипсиса. Менты отлавливали прохожих, чтобы оштрафовать их за нарушение введенного режима самоизоляции. Я не сильно боялся им попасться, я чувствовал прилив сил, из-за отсутствия в своей жизни привычной суеты. Мне хотелось приключений. Впрочем и дома развлечений хватало, интернет был переполнен театральными онлайн трансляциями, концертами.
Радуясь апокалипсису, я даже как-то и забыл, что после месяца вынужденного отпуска, меня и многих других сограждан ждет потеря работы, период безденежья и другие малоприятные вещи. Но в тот момент, я не унывал, общаясь со своими многочисленными интернет-подругами. Отчасти, я перенял образ жизни своего покойного друга Макса. И вот, в очередной раз, мне написала Оксана.
Оксана: — мне хорошо с тобой тут болтать и можно в реале, но ты скован в реале, даже пьяный, это говорит о скрытых мыслях, а привлекательна я не только для тебя, только никто дальше секса ничего не видит, все эгоисты
Андрей: — нет, я боюсь тебя просто, сложно с тобой
Оксана: — спасибо, ты был очень мил и полезен, как всегда, меня многие боятся, потому что подсознательно чувствуют, что я вижу людей глубже, чем они пытаются показывать
Андрей: — иметь сложные отношения, это — не комфортно, ты права
Оксана: — но я иногда как последняя дура верю человеку, и получаю дерьмо в ответ. — Это про мужей
Андрей: — я не знаю, но думаю, что мужья тебя любили, а почему не сложилось, тебе виднее
Оксана: — конечно любили, до трясучки и до готовности бить, но не отпускать. Потому что нельзя мне запрещать делать то, что хочу я — все равно я сделаю! А они думали, что я буду молча сидеть и жрать им варить только за то, что у них есть хуй, так таких и на улице достаточно
Андрей: — вот таких проблем нет со мной, я всем все разрешаю, хотя, многие бабы говорят, что в этом моя ошибка
Оксана: — Просто я не домашняя рабыня, если мне не комфортно, то я не буду терпеть. Я никому не изменяла в сексе, но ты 12 лет у меня в инете и был толчком к первому разводу, хотя сам это не использовал, побоялся
Андрей: — наверное, хотя к разводу я тебя не толкал
Оксана: — это с твоей точки зрения, я стала по-другому смотреть на то, где я оказалась, и решила, что мне там не место, и правильно сделала
Андрей: — ну хорошо, значит непроизвольно помог, но мои ощущения были несколько другие, я думал, что муж тебя любит, а будут ли любить другие, неясно — Ты — очень серьезная и замороченная, Оксана
Оксана: — другие тоже любили, но мне всегда не нравилось — то интеллект низок, то хуй короток
Андрей: — Я ухожу в Авиапарк. Пусть в твоей жизни будет все хорошо, и интеллект, и хуй, и чувство удовлетворения от жизни
Оксана: — Замороченная — потому что умнее многих, меня не понимают, если я говорю на некоторые темы, мне приходится подстраиваться и объяснять на доступном языке, а это пиздец сложно, когда человек думает медленнее меня, навсегда уходишь?
Андрей: — на обед, там инет не ловит у меня
Оксана: — а я думала и ты сбежишь, даже в инете не выдержишь
Андрей: — не парься, мы в этом мире временно. Кстати, странно человеку с твоими убеждениями, иметь желание ко мне, я же, бля, — свингер
Оксана: — я в душе тоже не святая, очень совсем не святая, ты мог бы додуматься тогда 100 лет назад, но ты ничего не понял, потому что очень все просто у тебя, стал — не встал, а я еще не встречала мужиков (слава Богу) у которых бы на меня не встал в любом возрасте, и каждый из них это знал, и поэтому боялся быть отвергнутым. — Я по себе определяю голубых и импотентов, у них глаза не меняются
Андрей: — Ты откровенная, что мне импонирует, но то, что ты говоришь, твои слова звучат цинично, и не греют душу, и во многом ты циклишься на негативе — Аналогичные претензии мне выдвигали и мои девушки, но ты слишком