Заявка на подвиг
Шрифт:
– Ясно, – нахмурился Кольцов, ему действительно кое-что становилось понятным, например, поведение Лизы. Вот что означало «глаза стеклянные», как сказал один из охранников.
– Ну хорошо, Диспетчер, спасибо за качественную работу, – похвалил своего телефонного визави Кольцов и спохватился: – Мне нужен срочно адрес по номеру телефона, сможешь?
– Без проблем, – беспечно отозвался Диспетчер, – через полчаса, как в лучшей городской справке.
– Хорошо, если не дозвонишься в гостиницу, звони на мобилу.
– Понял. Костоломов за вами прислать?
Глеб на мгновение задумался. Наличие «хвоста» по законам безопасности требовало вызвать охрану. Но, с другой стороны, общение со свидетелями в сопровождении может напугать не только тех, с кем необходимо пообщаться, но и тех, кто за ним следит. Устраивать боевые действия пока не входило в планы сыщика.
– Не стоит, – наконец ответил Кольцов. – Пусть костоломы пока находятся при своем хозяине. Если будет нужно – кликну.
– Понял, не дурак. Дурак бы не понял, – прокричал в трубку Диспетчер, прежде чем отключиться…
Слепнев Сергей Сергеевич был невзрачным мужичонкой со спитым лицом, украшенным массивным носом-картошкой, густой паутиной бурых сосудов и мутными, водянистыми глазами. Ходил он по тесной грязной кухне, шаркая ногами в замусоленных чунях. Говорить с сыщиком Слепнев согласился только за бутылку «портвешка». Глеб не стал умничать, вытащил из кармана несколько мятых купюр, которые тут же перекочевали к сожительнице, невысокой, такой же обрюзгшей и неряшливой женщине неопределенного возраста.
– В общем, Клава, ты знаешь, что брать, – напутствовал гражданскую жену Слепнев. Та что-то невнятно буркнула и, натянув засаленный, некогда бледно-голубой плащ-болонью, подхватила полиэтиленовый пакет с рекламой какого-то супермаркета и поспешила к выходу.
– Ну, теперь мы сможем поговорить? – Глеб облокотился на подоконник, выбрав наиболее чистое место между колючим кактусом и парой луковиц в блюдце с водой, колышущих зелеными чубчиками.
– Чего же не поговорить, – развел руками хозяин квартиры, присаживаясь на табуретку в углу у холодильника.
– Меня интересует ваш последний жилец, – глядя на Слепнева в упор, произнес сыщик.
– Радик, что ли? – Сергей Сергеевич задумчиво потер желтым ногтем мизинца нос.
– Он самый.
– А чего много говорить? Толковый пацан, хоть и нерусский. Его привел мой Пашка, сын, значит. Где познакомились – не знаю, но парень сразу же заплатил за квартиру на полгода вперед. Да и потом, если что, всегда мог деньги на опохмел ссудить.
Слепнев пожевал влажными губами, потом вытащил из кармана старого пиджака мятую пачку «Примы». Прикурив непонятной формы сигарету, он сделал глубокую затяжку. По тесному помещению поплыл тяжелый запах дешевого табака.
– Радик – он пацан толковый, что-то прокрутил с Пашкиными корешами, Эдиком и Владом. Так мой балбес через две недели взял себе «копейку», правда, говорил, что машина на самом деле Радика, а он ею владеет, потому что у того нет каких-то документов. Вот Пашка, значит, и числился хозяином.
– Номер машины не помните, Сергей Сергеевич? – осторожно поинтересовался сыщик.
– Почему же не помню, очень даже помню. Пашка три раза возил в поликлинику, – гордо приосанился старший Слепнев, потом прищурил левый глаз и сказал: – Только вот по телику нынче говорят: всякая информация денег стоит. Сто рублей дашь за номер?
– Называйте. – Глеб извлек из куртки сторублевую купюру, расправил ее и медленно подвинул к Слепневу. Тот с проворностью анаконды ухватил банкноту и сдавленно прохрипел:
– Записывай.
– Вообще-то Радик толковый парень, – в очередной раз начал нахваливать своего жильца Слепнев. – Сам всегда при монете и пацанам дает заработать. Вот Эдик с корешами Новый год справляли аж в Египте. – Корявый палец указал в грязный потолок. – Что, сами заработали? Ага, как бы не так. Ясный хрен, Радик подсобил, он еще хотел дачу за городом купить, потому что умный и знает: деньги, чтобы сохранить, нужно во что-то ценное вкладывать. А эти раздолбаи только и знают, что прогуливать. О будущем не думают.
Упоминание о загородной даче подействовало на Кольцова, как свежий след на охотничью собаку, он мысленно встал в стойку.
– А что, Пашка в Египет не поехал?
– Какой там Египет, – махнул безнадежно рукой старший Слепнев. – Пашка к тому времени уже две недели как парился в «Крестах». – Окурок упал в консервную банку из-под бычков в томате. – Драка с поножовщиной, наркотики на кармане плюс тяжкие телесные, в общем, как сказал адвокат, если не заплатить как следует, по совокупности может десять лет получить. А где я деньги на суд возьму, нету, нету. Пусть сидит, раз дурак.
– А что насчет загородной дачи?
– Дача? – наморщил лоб инвалид труда. – Что-то Эдик такое тер с моим Пашкой о даче для Радика. То ли купить, а может… – Слепнев замолчал, как будто произнесенное вслух заставило его на многое смотреть по-другому. – А то ли снять хотел на время, что-то я не понял.
– А в каком районе или населенном пункте? – навел своего собеседника на нужную точку Кольцов.
– Не помню я, чтобы они говорили о районе или каком поселке, – проговорил Сергей Сергеевич, задумчиво глядя перед собой.
– А если хорошо подумать? – На стол легла еще одна сторублевка.
Инвалид труда искоса глянул на купюру и отрицательно покачал головой.
– Деньги – хороший стимул, но это когда есть что продать. У меня, к сожалению, уже ничего нет.
– Понятно, – кивнул Кольцов, ему пора было уходить. Скоро здесь начнется веселье, а он чужой на этом «празднике жизни». – До свидания.
– А как же деньги? – Сергей Сергеевич даже привстал с табуретки, указывая на оставленную сотку.
– Это плата за правду…