Зайка для Хищника
Шрифт:
Новый взрыв, и я выгибаюсь, хватая ртом воздух.
– Ты у меня всегда будешь довольная, я позабочусь об этом, – обещает он.
Первая постучавшаяся в голову мысль, после того как я продышалась, он обещал, что попользует и растянет все дырочки, и вот я кончила с толстым членом в попе. Прошло что-то около двух часов. Какой заботливый, усмехаюсь я.
Наручные часики, оставшиеся при мне, показывают всего-то десять вечера. А мне кажется, что я непрерывно занимаюсь сексом уже целые сутки. Завтра я буду кряхтеть, как столетняя
Двухлетний целибат того стоил.
Выскальзывая из меня, Илья ложится рядом и поворачивает меня к себе лицом, зарываясь мне в волосы и крепко обнимая.
Совершенно не хочется вырываться из его объятий, но некстати очнувшийся мозг напоминает, что завтра – рабочий день. И радости тела – это, конечно, прекрасно, но к сожалению пора домой.
– Сдается мне, сейчас я достаточно грязная, – еле выговариваю заплетающимся языком.
– Я сделал еще не все, что хотел, но я не бесчувственное чудовище. Тебе стоит отдохнуть.
– Мне надо домой, – ворчу я.
– Да, так будет лучше, – к моему огорчению соглашается Илья, а я-то размечталась, что он начнет меня уговаривать не уходить. – Если ты останешься, я точно наплюю на разумность, и воплощу-таки все фантазии.
И почему-то я верю, что он говорит не для красного словца. Илья не похож на мужчину, у которого есть проблемы в общении с женщинами, но сегодня он будто сорвался с цепи. Дорвался до сладкого.
– Ты можешь сходить в душ, а я пока соберусь, – рассуждая о здравомыслии, он тем не менее продолжает меня тискать.
– Куда? – не понимаю я, дезориентированная этим своеобразным массажем.
– Отвезу тебя. И даже постараюсь сдержаться. Сегодня к уже имеющимся фантазиям ты добавила еще одну. В машине. Не смотри на меня так, я долго ждал. И имею право теперь наслаждаться Зайкой по полной.
– Скажешь тоже, – усмехаюсь я. – Долго. С момента первого сообщения прошло чуть больше суток.
Волк загадочно улыбается.
– У меня свои подсчеты.
Глава пятнадцатая
Под горячими струями меня совсем размазывает. Я до такой степени вялая, что прихваченное с собой ванную платье надеваю минут десять, не меньше.
Осмотрев отвоеванные у Волка трусики, просто запихиваю влажный комок в сумочку. На чулках чудесным образом не то что стрелки, ни одной затяжки нет. Ювелир!
А вот мордочка, шея и зона декольте у меня пострадали.
Если лицо еще можно попытаться с утра привести в порядок, надеюсь, что к этому времени, мои губы перестанут напоминать вареники, а щечки, исцарапанные жесткой бородой, побледнеют, то некоторые места на горле и ключицах придется замазывать.
Что там будет внизу завтра утром, боюсь предположить. Илья удовлетворил мои самые смелые фантазии, тело полно сытой истомой, однако, наводя гигиену в зоне бикини, я шипела и кусала губы. Похоже, для окончательной адаптации
Вытряхнувшись из ванной, я натыкаюсь на доброю улыбку уже почти одетого Ильи.
– Может, чай или легкий ужин? – интересуется он.
Смотрю на него укоризненно. Я так осоловела, что мне надо или срочно выезжать домой, или прямо сейчас ложиться в кровать.
– Нет, спасибо, я и так держусь из последних сил, – ляпаю я.
Мое состояние похоже на опьянение. Перебрала Ильи Волкова, называется.
Илья смеется, а смотрю на него, и у меня на секунду защемляет сердце. Эх, дура ты, Ира!
– Ладно, Зайка. Иди сюда.
Грозный волчара помогает маленькому зайчонку одеться и, взяв его за руку, выводит на свежий воздух, который почему-то вопреки всем ожиданиям не трезвит, а пьянит еще больше.
В уютной темноте салона молчится просто прекрасно. Я не задаю ни одного вопроса, хотя мне жизненно важно узнать на них ответ. Заталкиваю их поглубже, чтобы не испортить последние минуты. Пусть воспоминание останется красивым, как история в маленьких белых книжечках про любовь, что читала моя мама.
Илья провожает меня до квартиры, и у самой двери он наклоняется, чтобы меня поцеловать, но передумывает.
– Ну это уж совсем! – ворчит он, видя мое разочарование не случившимся поцелуем. – Как подросток в подъезде целоваться.
– А в машине хотел чего-то воплотить, не как подросток? – надуваюсь я.
– Ир, если ты хочешь узнать, как с удовольствием опоздать на работу, то у тебя есть все шансы это сделать. Стоит тебе напомнить мне о моих желаниях и планах, как мне становится наплевать на всё остальное. – Завтра. Все завтра.
Я хочу скрыть огонек надежды, который наверняка загорается в моих глазах, но не уверена, что мне это удается.
– Ну все, иди, – я получаю шлепок по попе. Хорошо, что пальто длинное, лапища у товарища сильная.
Поборов глупое желание затянуть прощание, открываю квартиру и, проскользнув внутрь, из-за закрытой двери слежу в глазок за Ильей, который снова проявляет чудеса ясновиденья и грозит мне в глазок пальцем. А затем он разворачивается и уходит.
Берет и уходит. И ничего ему это не стоит. Я вот еле затаскиваю себя домой, так мне не хочется расставаться, а он уходит, даже не оглядываясь.
Когда Илья скрывается из вида, я, как последняя идиотка, тыгдычу прямо в сапогах на кухню и прилипаю к окну. Уперевшись лбом в стекло, смотрю как отъезжает его машина, а потом со всей дури стукают головой о раму.
Попытка поставить мозги на место проваливается.
Завтра. Он сказал «завтра». Значит, он мне напишет.
Предчувствие меня не обмануло. Не зря, появление Ильи принесло ощущение глобальных перемен. Мне кажется, сегодня изменилось что-то во мне самой.
Он сказал «завтра», и ровно до завтра я буду верить, что все будет хорошо.