Зайка
Шрифт:
И порешили Котофей с Чучелом: опять идти Зайке к подземелью и проделать все, что в первый раз делала, и тогда все пойдет как по маслу, - будет и черная шкатулка, будут бисерные кошельки, будет и золото не простое, а серебряное.
– Только смотри, Зайка, будь осмотрительна!
– напутствовал Кот свою Зайку.
Не тут-то было.
Шагу не сделала Зайка, попала в беду.
Ну, заглянула Зайка в окошко к Яге, ну и хорошо, идти бы ей себе дальше, нет, не утерпела. Захотелось ей поближе посмотреть. Отворила Зайка дверку да шасть в
Боже ты мой, чего только не натерпелась бедняжка! И с дороги-то Зайка сбилась, и сумочку Зайка потеряла, и наголодалась и продрогла вся. Спасибо, Коза рогатая на пути попалась, а то хоть ложись да помирай, вот как! Шла Коза бодать, приметила под кустиком Зайку, накормила Зайку молочком, взяла к себе на закорки да на дорогу и вынесла.
Вот она какая - Коза рогатая!
Шла Зайка, шла, пришла к подземелью, влезла на дерево. Вышли двенадцать черных разбойников сердитые-пресердитые, сказали заклинание и скрылись.
– Чучело-чумичело-гороховая-куличина, подай челнок, заметай шесток! сказала Зайка по-разбойничьи.
И когда растворилась дверь и Зайка попала в подземелье, захлопала Зайка в ладошки от радости: все как стояло на своем месте, так и осталось стоять, - и семивинтовый стол, и черная шкатулка, и банки с золотыми рыбками.
Узнала Зайку Мышка-хвостатка, бросилась к Зайке с золотым ключиком. Взяла Зайка у Мышки ключик, и захотелось ей наперед рыбку поймать, только одну, самую маленькую. А как поймала Зайка рыбку, - Буроба тут как тут.
– А, - говорит, - попалась!
Тут Зайка сложила ручки крестиком да бултых в банку прямо к рыбкам.
И рыбкой, не Зайкой, поплыла.
10
Двенадцать родилось молодых месяцев, и один за другим двенадцать ясных они рождались слева. С левой стороны показывались месяцы рогатые старому коту Котофею Котофеичу. И Кот вздыхал тяжко.
Недоброе предвещали месяцы: не было Зайки, не возвращалась Зайка беленькая к себе в башенку.
И бросили Белки каленые орешки грызть, помчались в лес разыскивать Зайку, но и Белок не было, не возвращались Мохнатки в башенку.
И сидела в Зайкиной кроватке Лягушка-квакушка под Зайкиной думкой, квакала.
– Кис-кис!
– кто-то кликал, как Зайка, в долгие ночи.
– Чучело-чумичело-гороховая-куличина, выручи!
– мяукал жалобно Котофей Котофеич, не отставал от Чучела.
Но Чучело, измазанный мышиной мазью, без головы ничего не мог выдумать.
– У меня, кум, что-то вроде мышиной головы пробивается, и я боюсь, ты меня поймаешь и съешь.
– Да не съем, - клялся Кот, - провалиться мне на месте, не съем тебя, только выручи!
– Ладно.
Неладно было в башенке, пусто: ни стрекотни, ни говора, ни смеха.
Только Васютка, сынишка Кучерищев, свистел в трубе, пересвистывал визгливо.
И ночь приходила, приникала к окну темными лохмами, застила свет, а Котофей Котофеич все сидел у окна пригорюнившись, не спускал глаз, глядел на дорогу.
В окне сидел Кучерище.
Привязался Кот к Кучерищу, а Кучерище к Коту.
Оба в оба глядели.
– Надоумь меня, Демьяныч!
– мяукал Кот.
Кучерище ощеривался:
– Дай сроку, Котофеич, все устроится.
И молча выползал Червячок из ямки. Рос Червячок, распухал, надувался, превращался в огромного страшного червя, потом опадал, становился маленьким и червячком уползал к себе в ямку.
– Кис-кис!
– кто-то кликал, как Зайка, из ночи и грустно и жалостно.
Огонечек в фонарике таял.
11
Ранним рано, еще Петушок-золотой гребешок не примаслил головки, вышел Котофей Котофеич из башенки выручать свою Зайку.
Всю дорогу по наущению Кучерища Демьяныча и Чучела-чумичела шел Кот степенно, заводил умные речи. Никого не обошел он, со всяким хлеб-соль кушал. Встретились Коту по дороге два Козла-барана12, ударялись Козлы-бараны друг о друга стычными лбами. Кот и Козлов не забыл, помяукал бодатым. Переночевал он ночь у Бабы-Яги, с Ягой крысьи хвостики ели. Посидел часок-другой у Артамошки с Епифашкой, осмотрел их гнездо, похитрил чуточку.
– Зайка теперь рыбкой плавает, доловилась!
– ехидничали полосатые.
– А я ее съем!
– подзадорил Кот.
– Ан не съешь!
– Ан съем, и очень просто съем!
– Да как же ты ее съешь? Разбойники ее караулят!
– Ну и пускай себе караулят.
– Разве что Коза...
– почесался Артамошка.
– Конечно, Коза!
– подхватил уверенно Кот, будто зная, в чем дело.
– А даст ли Коза холодненькую водицу?
– усумнился Епифашка.
– За водицей дело не станет, Гагана обещала!
– сказал Артамошка.
Слово за слово, всю подноготную Кот и выведал.
Насулили Коту Артамошка с Епифашкой золотые горы, пошли Кота проводить, да на другую дорогу и вывели: не к подземелью, а нарочно опять к Зайкиной башенке.
Вот они какие, полосатые!
Уж и плутал Кот, плутал, только на осьмую ночь пришел Кот к подземелью.
Все, как водится, вышли двенадцать черных разбойников, сказали разбойники заклинание и скрылись.
– Чучело-чумичело-гороховая-куличина, подай челнок, заметай шесток! сказал Кот по-разбойничьи и вошел в подземелье.
Вошел Кот в подземелье да хвост поджал.
Неласково встретили Кота двенадцать черных разбойников.
– Иди, Котофей, - сказали разбойники, - отправляйся, Котофеич, подобру-поздорову домой, пока цел, нет у нас тут для тебя никакой корысти.
– А Зайка?
– замяукал Кот.
– Зайка!
– заартачились13 разбойники: - Не отдадим мы тебе Зайку никогда! Зайка у нас рыбкой плавает, и мы на ней все женимся: такая она беленькая, беляночка.
– Ну, вы меня хоть чаем угостите, а я вам сказку скажу, - будто сдался Кот.