Зайнаб
Шрифт:
А Тарзан давно почувствовал в доме Шахрузат неладное. Скуля, взвизгивая, по-собачьи виляя хвостом, поджидал свою хозяйку. Она привычными движениями непослушных рук долго снимала петлю с шеи Тарзана, наконец, она поддалась. Она отпустила его с возгласом: «Беги, Тарзан! Стремись к своим родичам! И я тоже последую за тобой!» — Тарзан, будто понял ее, шершавым языком лизнул ее по щеке, переметнув через каменный забор, пулей устремился за двор…
Шахрузат не успела моргнуть глазом, как Тарзан исчез из глаз. Не соображая, чего она делает в такую темень, куда она торопится, следом за волком, ослабленная болезнью, падая и вставая, ушла в темноту. Слезы, размывая по щекам, капали из глаз. Не помнит, куда и сколько
Тарзан увидел, как упала Шахрузат, своим волчьим умом понял, что она в большой опасности и любое время может умереть. Лизнул ее один раз по щеке, другой, понял, что она в беспамятстве, и ей нужна человеческая помощь. Что есть мочь побежал в сторону дома Мямуча, переметнулся через забор, воя и рыча, стал прыгать на стены дома, на входные двери, которые открылись под его напором. Он все-таки разбудил Мямуча. Тот долго соображал, что происходит у него дома, что за волчий вой, что за возня? Где Шахрузат? С керосиновой лампой в руках обошел весь дом, сеновал, двор — нигде не было этой противной девчонки. Да и волк сегодня вел себя совсем непонятно: вместе того, чтобы на него кидаться, на него нападать, кусаться, он вопросительно смотрел ему в глаза, визжал, жалостливо скулил, выбегал за двор, а когда за ним не следовал Мямуч, зовя его, опять забегал обратно.
Мямуч вмиг отрезвел, понял, что случилось сташное. Он, с фонарем, не мешкая, последовал за волком в лесную глушь.
Шахрузат вся в крови лежала под кустом. Она еле дышала. Мямуч поднял ее на руки и поспешил домой.
Шахрузат в агонии пролежала дома ровно неделю, она была ни живая, ни мертвая. Сегодня перед ней на коленях ползал Мямуч, плача, прося пощады: «В мире у меня никто не остался, кто бы меня любил, кого бы я любил, кроме тебя, моя кровиночка. Заклинаю тебя, не умирай! Прости меня, если можешь! Я исправлюсь, я стану лучше, я буду любить тебя. Обещаю, клянусь. Если ты не согласна, не буду жениться на дочери зеленоглазой колдуньи. Завтра же верну кольцо, другие атрибутики сватовства. Клянусь, сам пойду и верну». Но пойти за врачом, отвезти ее в районную больницу он почему-то не решался…
Шахрузат не приходила в себя, перегорала, как свечка. Дышала еле слышно, но сегодня у нее дыхание участилось, она была в агонии, видно было, как ее молодой организм борется с болезнью. По временам она приходила в себя. Тогда ей казалось, что кто-то тащит ее за волосы и сбрасывает в глубокую темную яму.
Сейчас она увидела, как кто-то пинает ее голову ногами. «Вот опять я вижу сапоги с высокими голенищами, подошвы кованные железом… Один…два…три…десять…двадцать…О боже, сколько их, этих сапог?! Чьи же они? На ком я их видела? Давай-ка вспомню… Целый табун сапог, и он стремится на меня… Да, лучше умереть — в ее еле живом сердце вдруг зажглась такая мысль. — Если я исчезну с глаз отчима, может, его будущая зеленоглазая жена родит ему сына? Ведь так он мечтает о сыне, даже больно на него смотреть…»
К рассвету Шахрузат тихо отошла. Напоследок, открыла глаза, голову повернула в сторону окна и ясно позвала: «Тарзан, мой ласковый, милый Тарзан-ннн…». Вздохнула, закатила глаза и тихо отошла…
Тарзан вдруг запрыгал, завизжал, так жалобно стал скулить, что Мямуч заткнул уши пальцами и навзрыд заплакал. Каким-то образом Тарзан понял, что Шахрузат от дала богу душу. Он как-то резко успокоился, задраг голову к полной луне, который вдруг взглянул из-за облаков на него всем своим полным ликом, и завыл. Он безостановочно выл до утра. Утром куда-то исчез. По ночам он приходил на могилу Шахрузат и до утра выл. Так каждую ночь…
После похорон Шахрузат Тарзан потерял весь свой покой. Своим волчьим умом он понял, что во всем случившемся виноват Мямуч. Виноват в гибели его подруги, значит он должен был наказан. Теперь он днями о ночами сторожил каждый шаг Мямуч. Мямуч тоже понял, что Тарзан объвил ему войну и, пока он его не накажет, он не отступится. Поэтому он никогда из дома не выходил без оружия, даже во двор, свои лесные угодья всегда объезжал в сопровождении своих друзей, которые знали о проблемах Мямуч. Слух о том, что Мямуча преследует его волк, облетел весь округ, и все внимательно следили, чем этот поединок закончится.
Вечером, ночью, рано утром, когда около села выл одинокий волк, все сельчане догадывались, что это воет Тарзан. Он никого из людей не трогал, женщин и детей, чтобы они не пугались, далеко обходил стороной. Они знали, по ком он плачет, по ком тоскует, кого он ищет и на кого он охотится.
Мямуч со дня похорон Шахрузат собирался к тетушке Пери с твердым намерением отказаться от ее дочки, но почему-то все откладывал и откладывал свое решение. Он страшно похудел, от него остались одни кости да обросшая на похудевшем лице до самых крыльев ноздрей борода. От этого большой, топорный нос с хищными ноздрями на его худом лице еще сильнее выделялся, делая его похожим на Кощея.
Сегодня он решил: «Пойду, зеленоглазой колдунье скажу все, что задумал! По пути меня встретит волк, на то божья воля…» Как решил, так и поступил. Затянув шапку на самые брови, оседлал коня, сел и направил его в сторону соседнего селения. А дальше конь уже знал, куда держать путь, потому что в этом направлении находился только двор зеленоглазой подруги хозяина, которая всякий раз давала ему вкусного ячменя.
Тарзан от самого дома с подветренной стороны сопровождал всадника, только вот ждал удобного случая, напасть и растерзать своего врага. Вот тот враг, который лишил его подруги Шахрузат. Этот день он не забудет никогда! Только не надо спешить, а то все испортишь. Скачок на спину коня, рывок, вот и его враг валяется на земле, захлебываясь свой кровью.
Вот и такой момент настал. Прыжок с макушки торчащей у лесной дороги скалы, с которым он сравнился своей серой массой. Мямуч лежал под ним с вырванной гортанью…
После похорон Мямуча его коллеги по работе вместе с охотоведами района Тарзану объявили войну. Не были равнодушны и сельчане покойного. В селении: на годекане, у родника, в школе — везде говорили о страшной мести Тарзана, которой многие, не скрывая своих эмоций, радовались.
Сегодня в делянке Мямуча была объявлена большая охота на волка. Руководством лесоводческого хозяйства на кон поставил большую денежную премию, кто живым поймает убийцу их сотрудника. Опытные охотники, заранее зная об этом призе, везде, куда бы могла ступить волчья нога, расставили капканы, петли. Капканы были поставлены и у могилы Шахрузат.
Волк, зная, что на него охотятся, предусмотрительно избегал всех мужчин с ружьм. Своим тонким обонянием определял, где в лесу затаилась опасность, где расставлены капканы, где спрятаны петли, где вырыты волчьи ямы с остро наточенным колами в них. Его пока не задела ни одна охотничья пуля, он не попал не на один клык охотничьих собак. Все он предусмотрел, кроме волчьей ямы, вырытой у могилы Шахрузат и сверху облощенной дерном. Он угодил в эту яму.
Вот он, палач, убивший своего хозяина! Когда на верху объявились охотники с собаками, он злобно рычал, порывался с разбегу на них наброситься. Только яма была глубокой, он с разбегу запрыгивал на стены ямы, падал на спину, рычал, визжал, опять подпрыгивал, пытаясь добраться до своих врагов, напасть и убивать. Вдруг он понял, что сопротивление бесполезно. Вот сколько врагов окружили его и жаждали его смерти. Он затравленно лег на дне ямы. Только одни глаза говорили о его непобедимой воле. Они горели в темной яме фосфорическим светом, жаждой крови.