Зажги меня
Шрифт:
— Никто не видел Нору? Или Мониша? Кто-нибудь видел демона в облике ньюфа, откликающегося на имя Джим?
В зале стояла такая тишина, что можно было бы услышать, как стрекочет сверчок, если бы там жили сверчки.
— Гм. А как насчет Марвабель О’Галлахан? Она здесь?
Доктор Костич, не приближаясь ко мне, произнес леденящим кровь тоном:
— Если вы закончили свое представление, позвольте мне продолжить зачитывать список учениц, принятых наставницами.
— Ой. Конечно. Извините. — Я попятилась, уступая
Он лишь гневно взглянул на меня.
— Верно. Да я и не надеялась. Простите, что прервала вас. Я уже ухожу.
Я торопливо направилась в дальнюю часть зала, и тревога, вызванная моим открытием, заслонила в сознании мысли об унизительном и глупом положении, в котором я оказалась перед собранием людей, стоявших выше меня в Мире ином. По крайней мере, я надеялась, что когда-нибудь смогу присоединиться к их сообществу. Сомневаюсь, что они на это надеялись. Рене ждал меня у двери, но, прежде чем я добралась до него, чья-то рука схватила меня за локоть.
— Эшлинг, ты выглядишь такой печальной. Когда я смотрю в твои глаза, мне хочется плакать. У тебя неприятности?
По крайней мере, Тиффани была жива и здорова Люди, сидевшие за ее столиком, зашипели на нас — доктор Костим продолжил зачитывать свой список. Тиффани встала и пошла со мной к двери, благосклонно улыбаясь Рене.
— Добрый вечер, Рене. Как хорошо, что у тебя не печальные глаза.
— Ты не видела Мониша или Нору? Или Джима?
— Да, видела всех троих. Джим ворвался сюда за минуту до тебя. Все трое вышли через боковую дверь. — Она указала на дверь, ведущую в соседнее помещение.
— Спасибо. — Я собралась было идти, но остановилась. — Рене, наверное, тебе следует остаться здесь, с Тиффани. Парень, за которым я охочусь, положил на нее глаз.
— Это который? — осведомилась Тиффани.
— Мы пойдем с тобой, — объявил Рене, открывая дверь и выталкивая Тиффани из зала. Я посмотрела на него; мне не хотелось, чтобы ему досталось, если сейчас начнутся неприятности, но он задрал подбородок упрямо, как Дрейк.
— Ну хорошо, только не вини меня, если сейчас увидишь нечто такое, после чего тебе несколько лет будут сниться кошмары, — предупредила я его и открыла дверь.
И очутилась среди толпы голых инкубов.
Глава двадцать седьмая
— Мы пришли помочь тебе, — объяснил Якоб. — Я рассказал братьям о том, что настала пора самим распоряжаться своей жизнью, и они согласились со мной; мы больше не желаем, чтобы нас использовали как секс-игрушки для женщин. У нас есть права! У нас есть собственные нужды и желания, как у всех остальных живых существ. Петр хочет стать музыкантом. — Петр, стоявший за спиной Якоба, помахал мне. — Стефан хочет писать романы. Мы восстали против тирана, который долгие годы держал нас в рабстве.
— Э-э-э… ну, очень хорошо. Просто здорово. Но как, черт побери, вы сюда попали?
— Нас вызвала Нора. Умный ход с ее стороны, верно? Она пообещала, что ты расскажешь нам, что делать дальше. Поскольку ты помогла нам сбросить оковы рабства, мы решили помочь тебе.
Я оглядела группу из двенадцати симпатичных мужчин, наделенных превосходным телосложением и выдающимся мужским достоинством.
Тиффани подошла к темноволосому инкубу с «кубиками» мускулов на торсе, который, наверное, в состоянии был выдержать удар кувалды.
— У тебя приятная улыбка, — сообщила она инкубу.
— Чем мы можем тебе помочь? — спросил Якоб.
Я подумала было предложить им накинуть на себя что-нибудь, но это заняло бы слишком много времени.
— Для начала ответь на мой вопрос. Ваш предводитель, морфей — его зовут Дьёрдь?
Якоб кивнул:
— Да. А как ты узнала?
— Это он убил двух Стражей. Где он сейчас? У Якоба отвисла челюсть.
— Он куда-то ушел. Сказал, что получил знак свыше, повелевающий ему отомстить за нанесенное оскорбление и заявить свои права на Светоч Целомудрия.
— На что?
— На меня, — объяснила Тиффани. Двенадцать голов закивали.
— О боже. Он собирается убить Марвабель и похитить Тиффани. Ну почему мне все время попадаются какие-то маньяки? — воскликнула я, расталкивая инкубов. — Где Нора?
— Она без сознания, — ответил Якоб. — Демон Джим сказал, что она попросила его вырубить себя, чтобы собрать нас всех. В состоянии медитации она могла призвать не больше одного инкуба, но во сне или будучи без сознания она способна вызвать нас всех.
— О, проклятье! А где Мониш?
— Кто?
— Неважно. Мне кажется, я знаю, куда они пошли.
Я протиснулась мимо инкубов и побежала к небольшой комнатке, где перед выступлением собирались докладчики. Тиффани, Рене и толпа инкубов побежали за мной. Я подавила искушение спросить кого-нибудь из них, как они могут бегать голышом, даже не придерживая рукой то, что болтается. Дверь в подсобное помещение была заперта, но подалась, когда один из инкубов посильнее ударил в нее ногой.
— Не пускай ее сюда, — велела я Рене и ворвалась в комнатку. — Не ожидала встретить тебя здесь, отшельник Дьёрдь. Или мне следует называть тебя «морфей Дьёрдь»?
Стена слева от меня представляла собой обтянутый тканью деревянный каркас — ее можно было перенести, чтобы расширить зал. В углу, в ужасно неудобной позе, скрючилась Нора, рядом с ней, загородив ее собой, сидел Джим.
Дьёрдь держал за горло Марвабель, прижав к противоположной, каменной стене; ноги ее болтались в нескольких сантиметрах от пола, она отчаянно пыталась освободиться. Увидев инкубов, заполнивших тесное помещение, Дьёрдь прищурился: