Зажги меня
Шрифт:
Он уставился на протянутый халат так, как будто тот кишел слизняками.
— Почему ты требуешь, чтобы я надел эту тряпку? Это часть игры? Тебя возбуждает, когда мужчина одет?
— Если ты его наденешь, мы с Норой будем чувствовать себя более уютно, — ответила я, сунув ему в руки халат.
К моему облегчению, инкуб накинул его на плечи, но пояс не завязал, так что, присмотревшись, можно было разглядеть его мужское достоинство.
— Так вы не хотите, чтобы я занялся любовью с вами обеими? — спросил Якоб в явном замешательстве. Он сел на край кровати. — Это
Нора едва заметно вздрогнула.
— Нам не нужен секс. Мы просто хотим с тобой поговорить.
Он в ужасе выпучил глаза:
— Вы не хотите, чтобы я вас ублажал? Доставил вам такое удовольствие, которого вы не испытывали никогда прежде? Поднял вас на вершину экстаза?
— Никакого блаженства, никаких удовольствии, никаких вершин, просто отвечай на вопросы.
Якоб поразмыслил несколько мгновений, затем поднялся:
— Я инкуб из Дома Балинта. Я доставлял удовольствие женщинам в течение многих веков. Я не отвечаю на вопросы.
Я взглянула поверх его плеча на Нору:
— Нора!
Она вскочила на ноги и, прежде чем Якоб успел глазом моргнуть, изобразила с четырех сторон вокруг него символы, приковывающие его к месту.
— Мощь магического символа, — начала она тоном лектора, указывая на один из знаков, светившийся голубым светом, — определяется могуществом того, кто его изображает. Чтобы получить надежный результат, ты должна верить в собственные силы. Если ты усомнишься в себе или начнешь чертить символ, который редко используешь, он окажется слабым и неэффективным.
Якоб, с недоверчивым видом озиравшийся по сторонам, попытался пошевелиться, но не смог — при каждом его движении в воздухе вспыхивали четыре символа.
— Что это такое? Что вы со мной сделали?
— Я думаю, что призраки подсказали тебе связывающее заклинание потому, что у тебя нет практически никакого опыта в использовании магических символов. Должно быть, они понимали, что ты, лишь недавно научившись азам этого искусства, не сможешь удержать сильного инкуба. Однако позднее, с опытом, ты увидишь, что это быстрое и эффективное средство контроля над многими существами.
— Я не хочу, чтобы меня контролировали! Вы должны немедленно выпустить меня, чтобы я смог заняться с вами любовью!
— Да, понимаю, — ответила я, не обращая внимания на вопли Якоба. — Мне нравится, что символы вспыхивают, когда Якоб пытается освободиться. А долго они будут действовать?
Нора снова уселась в кресло:
— Столько, сколько мне понадобится.
— Вы посадили меня в клетку! — воскликнул Якоб и снова попытался разрушить чары. Разумеется, это было бесполезно. Нора знала свое дело. В конце концов Якоб устал кричать и требовать, чтобы его освободили, и снова рухнул на кровать; символы не сковывали его по рукам и ногам, оставив некоторую свободу движений. — Хочешь играть в госпожу? Хорошо, я подчинюсь тебе, хотя тебе больше понравится, если я буду мужественным самцом.
— Пора переходить к вопросам и ответам, — заявила я, усаживаясь перед ним на пол. — Если ты будешь с нами сотрудничать, мы тебя освободим, и ты сможешь уйти и соблазнять хоть сотни женщин.
— Так ты действительно не хочешь, чтобы я занялся с тобой любовью? — Казалось, это никак не могло дойти до его сознания.
— Не хочу. Нам просто нужно с тобой поговорить.
— Ой, — сказал он, расслабился и закрыл глаза. Внезапно он стал совершенно другим человеком. — От этих постоянных занятий любовью так устаешь. Наконец-то я нашел кого-то, кому не нужен горячий жеребец.
Я изумленно взглянула на Нору, затем обратилась к Якобу:
— Погоди-ка, ты говоришь, что не хочешь заниматься сексом?
Он кивнул, не открывая глаз.
— Но… ты же инкуб. Это твоя работа. Ты ведь только для этого и живешь, разве не так?
— Так, — согласился он, затем резко выпрямился и открыл глаза. — Это моя злая судьба! Мое проклятье! Я не хочу быть племенным жеребцом и каждую ночь выполнять бесконечные фантазии женщин. Но они продолжают призывать меня, требуя, чтобы я без конца ублажал их. На протяжении многих веков меня считали самым лучшим любовником среди моих собратьев, но сейчас… — он снова вздохнул и ссутулился, — сейчас я просто хочу уйти на покой и разводить лошадей.
— Лошадей, — повторила я, понимая, что перестаю контролировать ситуацию; однако поделать ничего не могла. — Ты хочешь разводить лошадей.
Якоб поднял голову, и в глазах его загорелся энтузиазм.
— Да! Это замечательные существа, правда? Сильные, красивые. Они позволяют тебе кататься на себе и никогда, никогда не просят позволить им покататься на тебе.
Джим фыркнул. Я пристально взглянула на него — ведь я приказала ему помолчать, пока в номере находится инкуб.
— Думаю, об этом мы поговорим как-нибудь в другой раз. Давай к делу — у меня есть к тебе пара вопросов. Ты знаешь какого-нибудь инкуба из твоего Дома, который бы убил женщину, вызвавшую его?
— Нет.
Я посмотрела на Нору:
— Откуда мне знать, что он говорит правду? Мне известно, что демон не может солгать, если ему зададут прямой вопрос, но разве с инкубами это тоже работает?
— Думаю, он не лжет, — медленно произнесла она.
— Я не лгу, — заявил Якоб, расправив плечи. — у меня нет причин лгать вам. Вы не хотите, чтобы я занимался с вами любовью. Вы мои друзья.
— Верно, а друзья помогают друг другу. Ты сказал что в твоем семействе таких нет, а как насчет других Домов?
Он слегка пожал плечами:
— В Будапеште нет других Домов.
— Ну хорошо, а здесь появляются инкубы из других Домов?
Якоб взглянул на меня со слегка насмешливым выражением:
— Инкубы не могут покидать территорию, к которой приписаны. Дом Балинта занимает Будапешт и его пригороды. Ни один посторонний инкуб не может проникнуть сюда.
— Правда? — Я на мгновение встретилась взглядом с Норой. Затем потерла лоб. Какое-то смутное воспоминание не давало мне покоя, но я никак не могла сообразить, в чем дело. — Значит, круг подозреваемых сужается до членов твоего Дома. Сколько вас всего?