Зажги мое сердце
Шрифт:
Глава 3
Я вернулась домой без сил, нервное переутомление сказывалось везде, даже в области плеч. Мне хотелось молча плюхнуться на кровать, что скрипела под тяжестью человеческого тела, уж больно старая была перина, и забыться во сне, выбросив кошмар сегодняшнего вечера из головы.
Однако судьба не даровала подобной милости, она нагло усмехнулась в лицо, демонстрируя коварную белозубую улыбку моего отца.
– Мама, где моя коробка? – воскликнула я, оглядывая свою комнату. В ней словно прошелся ураган, разбросав вещи по всем углам. Паника подкралась к горлу,
– Не знаю, Майя, – она повела плечом, словно искренне не понимала, о чем я.
– В смысле, не знаешь? Нас что… – язык заплетался. – Обокрали?
– Что? Нет! Какие глупости, детка.
– Тогда откуда этот бардак?
– А это… – однако ответить мать не успела, в коридоре хлопнула дверь – на пороге появился отец. Я выглянула из комнаты и едва не ахнула: он держал в одной руке торт из дорогой кондитерской, в другой – букет цветов. Да и сам цвел и пахнул, так, если бы выиграл джекпот в лотерее. На нем были старые, потертые, серенькие брюки, поверх свитер и тёплая куртка, запачканная в области груди.
– Ого, что это? – мать тоже поразилась. Мы с ней обе переглянулись. Не припомню, когда папа последний раз приносил в дом букет пышных голландских роз. На это как минимум нужны были деньги, а отец почти не работал, изредка выезжал таксовать. Зато частенько влезал в долги, любил поиграть в карты.
С долгами, правда, расплачивался без особого желания, вернее, чаще это делала мать. Потому что отец после каждого проигрыша впадал в депрессию: лежал амёбой на диване, неподвижно вглядываясь в белый потолок и проклиная свою якобы неудачу.
– Я закрыл долг в Микрозаймах, – сообщил папа, довольный собой. – На остаток купил вам презентов.
– Где ты взял деньги? – крикнула я, в мыслях уже закрадывались ответы, и неприятное, скользкое чувство гребаной несправедливости этого мира.
– Ну…
– Где?
– У тебя в комнате. Кстати, Майя, откуда у тебя столько денег? – отец вылупился на меня, хотя ответ его особо не интересовал.
– Это были… – у меня охрип голос, а сердце зачастило, словно его завели подобно взрывчатке. – Деньги на конкурс, на поездку. На будущее! Ты… – в моем взгляде проскользнула ярость. Я сжала руки в кулаки, подошла к отцу и замахнулась. Однако мои маленькие кулачки повисли буквально в паре сантиметров от груди папы. В этом не было никакого смысла. У него нет денег. У меня больше нет денег.
– Господи, Генка! – воскликнула мать. А я уже ничего не слышала: ни её утешений, ни виноватого голоса папы, ни обещаний вернуть все до копейки. Моя жизнь рухнула за один короткий миг, превращаясь в ничтожный мусор, который отправляют в утилизацию.
Папа не умел возвращать долги.
На негнущихся ногах я поплелась в комнату, прикрыв за собой дверь. С глаз покатились слезы, слишком горькие и соленые, они обжигали кожу лица и губы. Мне хотелось кричать, выть волком и биться в истерике.
Это конец.
Три года я собирала деньги, подрабатывая в разных местах. Иногда просто валилась без сил, иногда тошнило от того, что приходилось делать. Но я утешала себя мыслями о будущем. Вот настанет конкурс, я обязательно возьму роль соло и выиграю! Мои старания окупятся, я уеду заграницу, буду учиться в престижном колледже и строить прекрасное светлое будущее.
У меня была мечта. Наверное, она была по-детски наивной, глупой, но в ней я видела свободу. А для свободы нужны были деньги. В этом мире невозможно ничего добиться, если у тебя нет разноцветных купюр. Я все это прекрасно понимала. А ещё понимала, что родители не в состоянии спонсировать даже одну мою несчастную поездку в столицу. У них никогда нет лишнего, все уходило на покрытие долгов отца, плюс, мы платили кредит за новый холодильник.
Моя мечта превратилась в развалины… В битве за свободу я проиграла.
На следующий день мать подошла спросить, сколько необходимо денег для участия в конкурсе. Услышав, что не меньше двадцати тысяч, и это без учёта оплаты входного билета-участника, она сжала в руках края горчичного фартука.
– Прости, – грустно покачала она головой. На этом мы закончили разговор.
Я пошла на занятия, не представляя, как посмотреть в глаза тренеру. Возможно, кто-то другой бы и вошёл в положение, но Маргарита Викторовна была строгих нравов. Прагматичный человек, не терпящий осечек. В ней сочетался талант умелого педагога и строгость, что наложилась отпечатком прожитых лет.
До начала тренировки я постучалась в тренерский кабинет. Девчонки уже переодевались, в зале звучала музыка для разминки.
– Входи, – послышался женский голос.
– Здравствуйте, Маргарита Викторовна…
– Здравствуй, Майя. В чем дело? – она, прищурившись, пробежалась по мне цепким взглядом. Мне вмиг стало не по себе.
Я проплакала всю ночь, я ничего не ела, и мои ноги до ужаса дрожали. Но это не отменяло чувства вины, словно я подвела эту женщину, что возложила на меня надежды. Хотя, по факту, я подвела сама себя.
– Мне долго ждать?
– Я не смогу поехать на конкурс, – выпалила на одном дыхании. Мое тело обмякло, оно казалось отчего-то таким невесомым. Я привалилась спиной к холодной стене, опустив голову.
– Почему?
– Проблемы с деньгами, – честно призналась я. Наверное, лучше бы соврала, но сейчас почему-то язык не поворачивался говорить придуманные отговорки.
– Зачем тогда отняла шанс у других? – в голосе тренера звучало раздражение.
– До вчерашнего вечера их не было.
– Ясно.
– Я… Мне очень жаль, мне правда… – губы дрогнули, к глазам подступили слезы. Приди я вчера на час раньше, не помогай этому незнакомцу, отец бы не забрал деньги. Проклятье! Всего лишь один дурацкий час!
Но… разве знай я это тогда, бросила бы человека в беде? Выбрала бы себя, а не чью-то жизнь?
– Майя, – тренер поднялась со своего стула. – Не стоит отнимать моё время. Я думаю, сегодня тебе следует пропустить урок. Так будет лучше.
У меня внутри будто что-то оборвалось, что-то очень важное, на котором держалась целая жизнь. Пол под ногами показался каким-то шатким, словно и не пол вовсе, а ледяное покрытие, что дало серьезную трещину. Меня потряхивало, каждая клетка внутри отзывалась болезненным спазмом.