Здесь был ВасьВась, 1 сезон
Шрифт:
Экипаж Гайки поредел, но боеспособность не уменьшилась, а напротив увеличилась. Девчонки к собственному удивлению довольно легко освоили все функции управления Гайкой, включая и оружейные, так что в бою команда капитана Васи действовала слаженно и чётко, словно один организм заряженный на одну цель- отомстить, уничтожить этих ненавистных псоголовых.
И вот спустя девять дней после Васи слух о Гайке достиг самых дальних уголков Шарги. Как водится, во многом слухи были надуманными, преувеличенными. Как и образ ужасного ВасьВася, распространяемого всевозможными СМИ. Гуляли и сальные
Но факт, что этот летающий гарем успешно бьёт Асей, Слуг Богов, прежде непобедимых, отрицать никто не мог, ибо после ухода Гайки на местах сражений оставался памятный своеобразный знак: сплавленные лазером обломки в виде надписи «Здесь был ВасьВась». Эта идея принадлежала Эневе. Все хорошо помнили, как Вася оставил свой первый знак в Стерве, поэтому идею Эневы все приняли с особым одобрением. Каждый такой знак становился своего рода памятником на могиле капитана Васи, а его могила - космос.
На Гайке давно уже завершился земной девятый день без Васи, приближался к исходу и галактический, когда прозвучал сигнал общей тревоги. Компьютер доложил: три разведывательных корабля Асей направляются к Олу, планете принцессы Шрои, »японочки».
Василиса встрепенулась, включила громкую связь:
– Внимание, девчонки. Псоголовые приглашают нас в гости, так что наводите марафет. Форма одежды парадная. Они конечно отморозки, но мы-то воспитанные: не можем отказаться от приглашения. Ну, что, поехали?
Жизнь продолжалась…
ГЛАВА 3 ВЫЖИВШИЕ
Если верить Наполеончику, то Вася пробыл в полной отключке ровно семь суток, Юлька же утверждала что все девять. И оба оказались правы: Наполеончик считал местные сутки, а Юлька почему-то отмеряла земные, которые на несколько часов короче.
Сначала к Васе вернулся слух и первое, что он услышал, было пение. Это было нечто! В словаре Васи, да пожалуй, и во всём человеческом словаре не найдётся слов, чтобы описать этот божественный дивный голос. Для васиной бабушки высшей оценкой певицы были слова: »Она поёт как ангел». Таковой она считала любимую Анну Герман. Если Герман пела как ангел, тогда сейчас Вася слышал пение настоящего ангела явно женского пола. Хотя ангелы вроде как бесполые, но пела определённо девчонка.
Тела своего Вася не ощущал, словно его и не было совсем. Некоторое время было ощущение, что он превратился в одно большое ухо, которое и внимало с блаженством ангельскому голосу. Тогда же пришла и первая мысль, заставив невольно усмехнуться: »Я - Мыслящее Ухо». Мысль, в общем-то, банальная в таких случаях: я умер и сейчас в Раю, за какие-то грехи меня лишили телесной оболочки, оставив в виде слепого и немого духа, и это действительно поёт ангел.
А потом пришла Боль. Точнее налетела, накинулась, будто обозлённая чем-то. Очевидно, пока длилась песня, она очарованная сидела в закутке, забыв о времени и цели, а когда песня закончилась, она вспомнила, зачем пришла, обозлилась на утерянное время, потому и набросилась с остервенением.
С болью пришло и ощущение тела: оно немо вопило, каждая клеточка, от макушки до
Прошла целая вечность, в течение которой Вася многократно сгорал до уголька, затем вновь возвращался к началу «жарки», чтобы снова захлёбываться немым криком от дикой боли. Видимо такое наказание ему определили за его земные грехи, и те, что он успел совершить где-то в глубинах космоса.
И вот очередное возвращение, но…видимо у «поваров» закончилась смена, печь выключена, масло остыло. Боль укротилась, притихла, стала терпимой, как слабо ноющий зуб. В голове стоял шум, точно в пустой комнате крутили запись морских волн, шуршащих о песок. И ещё в затылке был лёгкий стук, будто там прицепился за волосы крохотный дятел и методично долбил череп.
С трудом с третьей попытки удалось приоткрыть пудовые веки и сквозь пелену слёз, наконец, увидеть свет. А проморгавшись, Вася лицезрел стоящего над ним Наполеончика со странным выражением лица: не то растерянное, не то удивлённо-любопытствующее.
– Привет, - протолкнул Вася сквозь сухие с саднящими трещинками губы.
Наполеончик не шелохнулся, точно не услышал.
Вася облизал губы, прислушиваясь к телу: боль, похоже, готовилась к очередному нападению.
– Что у нас плохого?
– наконец выдохнул, запоздало, поняв, что хотел спросить о другом.
– Что плохого?!
– дёрнулся Наполеончик, оживился так, будто вынырнул из-под воды довольный и счастливый.
– Всё плохо!
– взмахнул загипсованными по локоть руками.
– Полный писец!
Где-то слева пронзительно взвизгнули, а в следующее мгновение рядом с Васей плюхнулась на колени Юлька с керамической крынкой в правой руке, из крынки выплеснулась белая жидкость, окатив всё лицо Васи.
– Васечка! Голубчик, душечка моя, родненький ты очнулся, - затараторила Юлька, чудом удерживая крынку, а свободной рукой трепетно обтирала лицо Васи, тем самым, умывая его.
– Как я рада! Офигеть! Вот выпей молочка, тебе сразу похорошеет.
– Молочко?! Откуда?
– От верблюда, - гыгыкнул Наполеончик.
– Может и от верблюда, а может и от местной коровы, или от козы, какая разница, Васенька. Настоящее, не из пакета, вкусное, жирное, как раз то, что тебе сейчас нужно.
Наполеончик неопределённо фыркнул, торопливо отошёл в сторону, покачивая загипсованные руки.
– Ах, Васенька, как же я боялась, что ты не очнёшься. А этот дебил уже хотел тебя похоронить, - горячо шептала Юлька в самое ухо Васи, помогая ему приподняться, затем поднесла край крынки к его губам.
Вася сделал глоток, другой. Да, это было молоко, самое настоящее прохладное, словно только что вынутое из холодильника, с изумительным вкусом и лёгким цветочным ароматом. Приятная прохлада негой медленно растекалась по всему телу, боль, шокированная таким поворотом, отпрянула, отступила в область пяток. Шум волн стал приглушённым, а дятел, похоже, устав, долбил уже по инерции, вяло.