Здесь, на знакомых тротуарах...
Шрифт:
– Нет, – покачала головой Яга. – Простая смертная. Может, кстати, и погорячилась я тогда насчет нее…
– То есть вам, значит, можно погорячиться, а мне – нет? – жалобно всхлипнула Милена.
– Ты правда ничего не поняла? – нехорошо – очень нехорошо – прищурилась хозяйка. – Не за утопленных смертных тебя столь сурово наказываю! И не за выволочку, что вытерпела по твоей милости у Полкана! И даже не за то, что пришлось из-за этого отлучиться, оставив без присмотра Жар-Птицу!
– А за что же тогда?
– За подлую измену, – бросила Яга. – Или
Тут-то мавка и осознала, что все действительно кончено.
– Простите, хозяйка… – все же пролепетала она.
– Спину выпрями! – велела между тем ей Яга. – Плечи разведи, грудь – вперед, как умеешь! И морду не криви, образ испортишь!
На автомате послушавшись, в последний миг девица хотела было, наоборот, безобразно сгорбиться и состроить мерзкую рожу – чтобы хоть так отомстить жестокосердной хозяйке, но не успела: мертвые глаза Яги сверкнули самой Навью, и у входа в фитнес-клуб недвижимо застыла новая статуя. Нельзя не признать: куда выразительнее прежней, но эта так и не ухваченная ее окаменевшим мозгом мысль никак утешить Милену уже не могла.
Глава двадцать пятая
Иван
Этим утром Иван впервые за много дней проснулся без ощущения гнетущей неподъемной тяжести на душе.
Накануне вечером, как и было обещано юноше Кащеем, Василиса съездила с ним в больницу. Сразу по прибытии Лягушка отлучилась в туалет, откуда уже через несколько секунд вышла в облике немолодой и какой-то, мягко говоря, не слишком симпатичной медсестры. Не будь Иван предупрежден заранее, ни за что бы спутницу не узнал, а тут со знанием дела бросил:
– Классная личина!
– Что, простите? – очень правдоподобно удивилась женщина.
– А образ грымзы – чтобы меньше внимания привлекать? – поинтересовался юноша.
– Молодой человек, что вы себе позволяете?! – возмутилась его собеседница.
– Иван! – окликнули тут его со стороны все того же женского туалета.
Юноша обернулся: там, в дверях, стояла еще одна медсестра – значительно моложе и куда более привлекательная внешне.
– Простите его, – с виноватой улыбкой обратилась она к коллеге. – У Вани мама тяжело больна – он из-за этого слегка не в себе, то в драку полезет, то, вот, за языком совсем не следит…
– А-а, – понимающе кивнула первая медсестра. – Что ж, бывает… А вы у нас, простите, из какого отделения? – с сомнением осведомилась она затем у Василисы – теперь-то до Ивана наконец дошло, кто здесь на самом деле под волшебной личиной. Вашу Глашу! Неудобно вышло! – Что-то я вас не припомню!
– Вы знаете из какого, – с легким – едва уловимым – нажимом проговорила Лягушка.
– Ах, да, из реанимички, – тут же «сообразила» настоящая медсестра – и убралась восвояси.
Далее в тот вечер обошлось уже без приключений. Самого Ивана к матери, конечно же, не пропустили – да он, проинструктированный спутницей, особо и не рвался – а вот Василиса спокойно прошла, куда надо, и сделала там, что планировала.
– Все готово, – сообщила она юноше, вернувшись. – Улучшения у Варвары Максимовны начнутся уже к ночи, но, думаю, пару дней ее еще продержат в палате интенсивной терапии – врачи просто не поверят ни своим глазам, ни приборам, перестрахуются. Так что завтра, наверное, попусту не дергайся, а послезавтра можешь попробовать напроситься на посещение – если прокатит, сам увидишь результат!
– Понял, – кивнул Иван.
– Вот, кстати, держи, – протянула ему Лягушка невзрачный окатыш гравия. – Это тебе вместо использованного полотенца. Называется Неперекати-камушек. Работает по тому же самому принципу – в случае погони просто кидаешь за спину. Только там не река появится, а непреодолимая гора.
– Спасибо, – юноша спрятал чудодейственный камень в карман.
– Завтра во второй половине дня будь дома, жди вторую порцию лекарства, – предупредила спутника Василиса уже на прощанье. – Только приеду к тебе не сама – скорее всего, это будет Сирин. Ты ее видел у Яги. К слову, это она Баюна в горнице придержала, когда тот за тобой кинулся. Ну, так, по крайней мере, сама птичка утверждает, а котяра не спорит.
– А она – и известная певица Птица Сирин… – на всякий случай решил все же уточнить Иван.
– Одна и та же нечисть, – даже не дослушав, подтвердила Лягушка. – Нравятся ее песни?
– Маме нравились, – пояснил юноша. – В смысле, нравятся, – поспешно поправил он самого себя. – Говорит, напоминают ей какую-то популярную исполнительницу ее школьной поры.
– Да, тогда Сирин под другим именем выступала, – кивнула Василиса. – И несколько в ином образе – согласно эпохе. Но что-то общее есть, согласна…
На этом они вчера с Лягушкой и расстались.
* * *
Несмотря на предупреждение Василисы, с утра Иван ожидания не выдержал и снова сорвался в клинику. К матери, увы, не попал, но зато сумел переговорить с ее лечащим врачом.
Доктор просто лучился энтузиазмом.
– Не хотелось бы вас раньше времени обнадеживать, молодой человек, – заявил он, – но, похоже, наши усилия наконец увенчались успехом – и грандиозным! Представляете: этой ночью вашей матери стало значительно лучше! Настолько, что хоть сейчас переводи ее из реанимации в обычную палату! Торопиться с этим мы, конечно, не станем, еще понаблюдаем, но прогресс просто поразителен! Поверьте: за всю свою многолетнюю практику я и близко ничего подобного не видел! Настоящее медицинское чудо!
– Да, чудо и есть, – сдержанно кивнул юноша.
– В нашем деле чудо – всегда результат кропотливой работы! – глубокомысленно заметил на это врач. – Я уже набросал тезисы статей в пару профильных журналов! – доверительно сообщил он зачем-то собеседнику. – Это будет мировая сенсация!
– Здoрово! – улыбнулся Иван.
На пути к метро – той самой, короткой дорогой – его настиг звонок от Сирин. Представившись, посланница Василисы сообщила, что завезет лекарство даже раньше обещанного – где-то к половине двенадцатого. Юноша сверился со временем: поспевал он вроде бы с запасом, но все же ускорил шаг.