Здравствуй, брат, умри
Шрифт:
Я вдруг понял, что заблудился. Солнца не видно, крыши все одинаковые, и вообще все вокруг одинаковое, справа в мутной подозрительной дымке виднелся город, высокие далекие здания, слева, так же далеко и в такой же дымке, угадывался завод — переплетение ферм, трубы, какие-то антенны, высокие железные агрегаты со вспоротыми боками. Вообще к большим заводам лучше никогда не подходить — заводы опасны…
Но почему-то я решил идти именно к этому заводу. В небе над далеким городом было что-то не так. Как-то оно клубилось, вполне может быть, там зарождалась сухая гроза. В такую грозу получается множество шаровых молний, а от них ведь не убежишь, это тебе не олимпиада.
И я двинул к заводу.
Завод
Я брел через завод, как верблюд через Гваделупу. К вечеру снова почувствовал тяжесть, как вчера, под кроватью. Но только как-то резко, точно кто-то запустил в меня стрелой с наконечником из усталости и попал в самое сердце. На плечи навалился неудобный груз, и я тут же заметил, что голова Волка стала гораздо тяжелее, чем раньше.
Надо отдохнуть. С одной стороны от меня тянулась стена, невысокая, выщербленная, за стеной заросли, и железом из них пахнет ржавым, туда лезть явно не стоило, я помнил, что с Хромым случилось.
А с другой — были металлические элементы всякие, что-то тут такое… не поймешь, сейчас все это выглядело как настоящий колючий лабиринт. А мне надо было лечь. Отдохнуть, немедленно, прямо сейчас…
Впереди будка. Метров через двести. Тоже железная, не знаю, для чего эта будка предназначалась, я побежал к ней. Если бы не побежал, уснул бы, наверное, прямо так, на земле, под забором.
Закинул рюкзак на крышу, влез сам. И тут же отключился, накрыло меня тяжелым теплым одеялом, которое когда-то у меня было, в самом далеком детстве, на нем еще птички такие вышиты, с глазками.
Потом я увидел звезды, сразу, без перерыва. Они висели надо мной серебряными искорками, такие звезды заводятся только осенью и никогда больше. А вокруг тявкали волки.
Я осторожно свесился с крыши.
Волков было много, в темноте поблескивали глаза и пахло знакомо. Волки не прыгали, не пытались добраться до меня, стояли, скулили, перебирали лапами.
И непонятно, зачем они пришли — за мной или за головой. Стояли и стояли, а под утро я начал подозревать, что волки явились не просто так, я стал думать, что их наслал рыжий. Специально оставил мне голову и натравил хищников — глупая мысль, — чтобы они меня сожрали…
А может, волки просто приходили попрощаться со своим товарищем. Но мой Волк происходил из других мест, хотя, может быть, все волки братья, может, у них такой обычай — грустить о друзьях, пусть даже и незнакомых, они чувствительные животные…
А вообще это была не самая приятная ночь в моей жизни, хотя и хуже случалось, тогда вон в болоте пришлось…
Под утро волки исчезли, но пока солнце не взобралось высоко, я не слезал с этой железной будки.
В этот же день я отыскал асфальтовый стакан и кинул туда голову Волка.
В тот день я остался один на целой планете.
Окончательно.
Глава 8
Переход
Переход получился скучный. Очень. Первое время мы еще были заняты, монтировали экзоскелеты на комбинезоны, настраивали их, подгоняли под рост. Потом делать стало нечего, и наступила скука. Не происходило почти ничего. Да и что может произойти в замкнутом пространстве?
Ну, разве что Джи. У него стала болеть голова, во время перехода такое случается. И Джи все время трясся, это чувствовалось даже через шторку. Хитч был этой его болезнью недоволен. Во-первых, за все болезни экипажа, то
Придумывали разное. Те, у кого с фантазией было туго, придумывали пожирания. Обычно старые ботинки пожирали. Хорошо, если новичков было трое — тогда сжевать ботинок можно, особенно после наших капсул. Тяжело, но можно. А вот если новичок один… Тут уже сложности. По слухам, некоторые поедали ботинок весь переход и к моменту высадки на планету получали настоящий заворот кишок.
Если у начальника экспедиции фантазия работала хорошо, то он придумывал испытание поизощреннее. Например, «вырви-язык». Двум участникам забавы завязывались глаза, на язык цеплялось по крепкой прищепке, к прищепке привязывалась бечевка, концы бечевки вручались противникам. По сигналу они должны были начинать тянуть за веревочку. Конечно же, весь фокус заключался в том, что веревочка пропускалась через ножку стола и каждый дергал себя за язык сам. Это было смешно.
Кроме «вырвизыка», были еще «бейбашка», «зубломай» и еще несколько веселых игр. Судя по лицу Хитча, он как раз собирался провести прописку в форме «зубломая», однако вмешалась судьба, и Джи заболел.
Хитч немного позлился, потом бросил, все равно с этим было нельзя ничего сделать. Честно говоря, я против прописки ничего не имел, прописка — это традиция, а на традициях держится мир. Да и развеселило бы это нас. Но нет так нет. Утешение подоспело вечером — всем выдали по большому помидору. В честь начала рейда. Помидор выдают вообще два раза в год — на Новый год и на именины, третий помидор получить было приятно. Мне очень помидор нравился, сочный — даже в глаз шибанул, соленый, вкусный, голова чуть не закружилась. Отец рассказывал, что на планете можно до сих пор встретить помидоры, только редко очень. Но можно. Это здорово. Здорово найти помидоров и наесться, чтобы в каждом глазу было по красному.
Хитч валялся на своей полке, чавкал помидором, пребывал от этого в хорошем настроении и рассказывал. Он почти как старый Ризз оказался — очень много разных историй знал, так он сам сразу нам и сообщил. Хотя они, кажется, рядом живут, наверное, мама приглашала Ризза нянчиться, когда Хитч был совсем маленький, у него начинали резаться зубки, и он орал по вечерам. Вот и набрался от старика мудрости.
— Эта книжка тоже запрещенная, — рассказывал Хитч. — Я ее случайно нашел, во время прошлого рейда. Там такая история рассказывается, чрезвычайно интересная. И тоже про эпидемию. Конечно, не настоящую, а фантастическую. Случилась будто на планете эпидемия, но вымерли не все, небольшое количество людей осталось. Ну, эти люди кое-как свою жизнь организовывали, культуру пытались передавать, цивилизацию возрождать. А тут раз — бах — и инопланетяне! Монстры настоящие, страшилища. Ну, люди, конечно, взялись за оружие и давай с этими пришельцами бороться. Да не получилось ничего, инопланетяне были сильней, перестреляли последних людей лазерами. А те, кого они не перестреляли, те забились в канализацию. А потом в конце выясняется, что эпидемия эта не просто эпидемия, а была специально заслана инопланетянами. Они, оказывается, так себе планеты завоевывали. Подкинут заразу — местное население вымрет, а тут и они. Прилетают, устраиваются, осваиваются. Такая стратегия у них. Экспансии.