Здравствуй, брат, умри

Острогин Макс

Навстречу бежали. Даже не навстречу, а почти уже со всех сторон. Олени по большей части. Не мелкая сопливая кабарга, а настоящие олени. Еще пара лосей, разная мелочь, я не успевал даже их разглядывать. Куча глупых перепуганных зверей. Такое бывает только в случае лесного пожара. Гроза была, в небе что-то ведь громыхало, однако дыма вроде не видно, непонятно, отчего это все зверье так испугалось…

Землетрясение, что ли?

Или еще что. Цунами. Я читал, что раньше случались такие стихийные бедствия, как раз после землетрясений,

и животные от них убегали всем дружным стадом…

Я прикинул, что от цунами я все равно вряд ли удеру, я не олень. В крайнем случае, если приключится цунами, залезу на сосну, пересижу там. Поэтому я преспокойно направился навстречу этому потенциальному стихийному бедствию.

Шагал, насвистывал. Ну, вроде как насвистывал, на самом деле я не могу ничего насвистывать, впрочем, на планете никто не может насвистывать. Потому что не сохранилось ни одной мелодии. Буквы — они понятные, читаешь, и сразу все понятно, музыка передается закорючками, нотами, а что в этих нотах, непонятно. Поэтому свистеть-то я свищу, но вот что… Самодельные мелодии.

Но все равно — я самый выдающийся композитор своего времени. Самый выдающийся художник. Самый выдающийся дрессировщик. Самый-самый-самый.

В рюкзаке зашевелился Волк. Заскулил. Соскучился по мамке. Это нормально. А может, проголодался. Пусть хорошенько проголодается, денек не пожрет. А как хорошо проголодается, я его накормлю. И тогда он станет совсем уже мой Волк. Навсегда.

А потом я начну его воспитывать. Хотя волков особо воспитывать и не надо, волки они очень способные, все сами понимают, главное, с ними разговаривать, это тебе не слон. Ну и научить нескольким самым главным командам — стоять, лежать, взять. А остальное волки и сами уже делают. Вот прошлый Волк мог преспокойно лечить. Заболит что, так Волк это место полижет — и все проходит. Или просто полежит, у волков внутренняя сила излечает очень хорошо. А я его этому совсем не учил, между прочим…

Между деревьями что-то мелькнуло. Вдалеке. Что-то большое и темное. Медведь. Опять.

Медведь растворился среди деревьев. Быстро как-то чересчур. Медведь, конечно, зверь шустрый, иногда как рванет… Но этот как-то уж очень быстро ушел, медведи так не ходят. Еще что-то появилось, что ли… Новое, что ли?

И навстречу этому мне не хотелось идти совершенно.

В лукошке завозился Волк.

Волк проснулся.

Глава 12

Здесь осень

Танк остановился. Редуктор негромко бормотал за спиной, над головой булькала гидросистема, шумно дышал Бугер.

Время пришло.

Хитч оторвался от визора и опустил с потолка перископ.

В перископ он смотрел долго, вертел его по сторонам, двигал тяжелые рукоятки.

Мы волновались. Я очень сильно волновался, сердце прыгало, стучало в горло, я почти захлебывался. Я ждал этого слишком долго.

Хитч ворочал перископом, изучал

обстановку. Мы сидели в откидных креслах, молчали. Давно уже молчали. Наверное, час. Даже Бугер.

Хитч отмозолил лицом перископ, сложил рукоятки и потер кулаками глаза.

— Прибыли, — сказал он. — Теперь по-настоящему прибыли.

Хитч выжал сцепление, редуктор отключился, гидросистема отключилась, стало тихо.

— Теперь говорю для всех, и в особенности для тебя, Бугер, — произнес Хитч злобно. — Говорю и предупреждаю. Особенно тебя, Бугер. Если кто-то будет болтать лишнее…

— А что такое-то? — насупился Бугер.

— Нет, ничего такого! — неприятным голосом передразнил Хитч. — Ничего! Просто мы три раза вставали на грунт!

— Три?! — переспросил Джи.

Хитч кивнул.

— Три, — сказал он. — Первая и вторая площадки дали просадку. Карсты. По уставу, если третья посадка неудачная, то корабль с планеты уходит и рейд прекращается. Так что нам повезло. Очень повезло!

Хитч злобно смотрел на Бугера.

— Но ведь это… — прошептал тот. — Это ведь… предрассудки…

— Еще раз что-нибудь про… — Хитч замолчал. — Про всякую чушь услышу от тебя — зубы повыбиваю. Понял?! Язык будешь распускать — я тебе его вообще отрежу! Понял?!

— Понял, — вздохнул Бугер.

А я подумал, что Хитч перегибает, пожалуй. Конечно, Бугер глупо про станцию «Сол» ляпнул, но вряд ли с посадкой из-за этого проблемы возникли. Просто так случилось, просто не повезло. Карст, тут уж ничего не поделаешь. Хотя две пустые посадки…

— Пить кто-нибудь хочет? — спросил Хитч.

Пить мы всегда хотим, это наше обычное состояние.

— Ясно, все хотят. Так давайте выпьем за удачу рейда. Это такой, знаете ли, обычай.

Хитч открыл рундук, достал из него четыре блестящих кружки металлического цвета.

— Это вам подарки, — сказал он. — От начальника рейда. Серебро.

Кружки тяжелые, наверное, на самом деле серебряные. Хитч, ну или еще кто-то там, не поленился, и на каждой были выгравированы инициалы. Именные и огромные, в каждую, наверное, по пол-литра входит.

— Теперь можно пить, — улыбнулся Хитч.

Он повернулся к термосу, подставил под него посуду, открыл кран.

Вода побежала неожиданно толстой струйкой, она брызгала, журчала, весело наполняла кружку, а когда наполнила до краев, перелилась на пол.

Хитч ухмыльнулся и стал пить. Жадно, небрежно, вода стекала на комбинезон. Хитч допил, остатки выплеснул на пол, после этого наполнил кружку еще и снова выпил.

Я был удивлен. Только что Хитч выдул две суточных нормы. Да еще и пролил половину! Да еще и выплеснул! Джи и Бугер тоже удивились, даже глаза у них сверх меры растопырились.

— Ну, что смотрите? — с явным удовольствием спросил Хитч. — Мы в рейде, ослы! Воды сколько хочешь! Пейте!

Он икнул и прицепил кружку к поясу. А мы стали пить.