Здравствуй, Валерка! (сборник)
Шрифт:
ноги.
Когда Марик проходил по коридору, сами понимаете, в какую сторону он
глядел.
Конечно, в ту, где висела "Девятка".
Марик назубок знал одно, что в мае, этом солнечном месяце весенних
кроссов и выставления годовых оценок, ему нужно не подкачать и выиграть
первенство города. Что он и делал каждый год. И тогда ему прощались все
двойки. Что ни говорите, спортивная гордость школы.
Но в этом году Марику не повезло. Первенство
учителя простили ему двойки. Все, кроме Нины Николаевны, "англичанки".
Никакие уговоры и разговоры на нее не действовали. Нина Николаевна твердо
стояла на своем:
– А как Кривошеев будет выступать на Олимпийских играх? Его же туда не
пустят без знания иностранных языков. И когда я требую, чтобы он овладел
английским, я желаю ему только добра.
Марик прекрасно понимал, что ему желают только добра. Но также
прекрасно понимал, что работа на лето ему обеспечена.
И он получил ее.
Ваське Блохину не везло в другом. Он обожал пофантазировать. И поэтому
страшно любил писать сочинения и изложения. Там он мог придумать все, что
хотел. Но подводили Ваську запятые, двоеточия и тире. Ставил он их где
попало, иногда угадывал, а чаще - нет.
Учителя охотно читали всему классу Васькины сочинения, а потом, тяжело
вздохнув, принимались за арифметику. "Пятерка плюс единица будет шесть.
Разделить на два, получится три". Но в журнал ставили почему-то двойку.
Толька Прокопенко страдал от своей плохой памяти. Был он удивительно
забывчив. Учитель вызывал его прочитать по тетрадке решение задачи. Толька с
шумом вскакивал и начинал лихорадочные поиски тетради. Учитель терпеливо
ждал. Толька искал тетрадь в своем и соседа портфелях, в парте, под партой, в карманах брюк, куртки и пальто. Добросовестные поиски не приводили ни к
чему. Толька огорченно разводил руками:
– Наверное, я забыл тетрадку дома, но ответ у меня сошелся с
задачником.
– Дома? - переспрашивал учитель, делая вид, что не расслышал последней
Толькиной фразы.
– Ну что ж, сбегай домой. Мы подождем.
Какой смысл бежать домой, когда тетрадка преспокойно лежит в портфеле.
Но в ней, разумеется, не было решения задачи.
Являлся Толька обычно к концу урока и рассказывал, что квартира закрыта
и он поэтому не мог попасть домой, а там, конечно, тетрадка лежит, и задачка
решена, и ответ сошелся...
– Ну что ж, - говорил учитель, - вот тебе условие задачи, иди к доске и
решай.
Тогда Толька до конца осознавал, как это ужасно иметь плохую память.
Под веселый хохот ребят он стучал мелом по доске, писал какие-то
удивительные числа, стирал, путался.
Вот какие истории мы услышали у костра и готовы были слушать еще, и уже
очередной оратор откашливался, чтобы произнести речь, но Алена хлопнула по
раздутому саквояжу и воскликнула:
– Все понятно.
Она открыла саквояж и стала вытаскивать из него хорошо нам знакомые
задачники и учебники.
– Начинаем повторять пройденное, - объявила Алена.
– Заниматься будем
по часу в день. Вместо парт будете сидеть на пеньках.
– Галя, раздай ребятам
тетрадки и карандаши. Начнем урок.
Веселая дюжина зароптала. Толька выкрикнул:
– До первого сентября никто не имеет права сажать нас за парты.
Ребята вскочили, зашумели. И тут Алена обратилась ко мне:
– Валера, как ты считаешь, что мы должны сейчас делать?
Это был исторический момент.
Ребята затихли и уставились на меня. Веселая дюжина ждала от Валерия
Коробухина решения. Как я скажу, так и будет.
Я хотел уже ответить, что никакие уроки нам не нужны, но Алена с
улыбкой глядела на меня, и мой язык сказал совсем не то, что хотел сказать
я:
– Мы должны повторять пройденное.
И тут же спохватился. Что я говорю?
Но дело было сделано. Ребята со вздохом уселись на пенечках.
Шестая серия моих снов
Я подбегаю к шоссе и еще издали вижу, что мои друзья стоят и ждут меня.
Лица у них хмурые, смотрят ребята на меня косо, и я ни с того ни с сего
начинаю чувствовать себя виноватым.
– Вот она и показала когти, - мрачно произносит Горох.
– А ты до чего
докатился, а ведь был человеком...
– Ну какие "когти", - говорит Семка.
– Надо присмотреться к Алене.
И тут взрывается тихий Генка.
– Алена говорила правильно, потому что двойки получать стыдно, и вообще
стыдно быть дураком.
Вот что прокричал Генка Кольке Гороху, и Колька, у которого на одну
беду семь ответов, молчит как рыба.
– Ребята, а когда мы снова все вместе отправимся в путешествие?
Как всегда, Семка находит самые нужные слова, чтобы нас помирить.
Лица моих друзей светлеют. А и вправду - когда?
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ,
В КОТОРОЙ ДЕЙСТВУЮТ ЛЕШИЕ
Утром под бодрый грохот барабана мы направлялись в лес. Обычно нас
провожал весь лагерь. Ленька Александров и его ребята посмеивались:
"Усмирили веселую дюжину". А Капитолина Петровна счастливо улыбалась.