Здравствуй, я твой ангел
Шрифт:
Это… это что же получается – этот гад меня похитил?! От накатившего на меня отчаянья хотелось кричать. Одним скачком я переместилась с кровати в центр комнаты. Должен, отсюда должен быть выход! Подбежав к стене, я начала ее внимательно прощупывать – в самом деле, не может же так быть, чтобы здесь не было ни единой двери? Но тут мой взгляд случайно наткнулся на один из символов, которыми была украшена настенная драпировка.
И тогда мне стало по–настоящему страшно – я узнала этот символ. И, боюсь, он служит вовсе не украшением…
Это был один из знаков древнестихийной прописи [20] . Стены, исписанные этими знаками, при условии,
А это значит, что мне здесь сидеть до того самого момента, пока зачаровывавший, кем, скорее всего, является сам Кэссандр, не захочет выпустить меня отсюда. Но это вряд ли когда–нибудь произойдет… Надеяться мне не на что.
20
Древнестихийная пропись – знаковая письменность, используемая в древности шаманами. Тогда магия еще не получила широкого распространения и, как следствие, развития. Магам тех времен (шаманам) были доступны только стихийные силы. Заклинания имели прописную форму и больше исполняли роль амулетов и артефактов, чем служили для одноразового воздействия.
Таблички или шкуры, исписанные такими заклинаниями, были отличными талисманами или оберегами соответственно. Если заклинания наносились на стены замкнутого пространства, то оно становилось или самым безопасным убежищем, или самой надежной тюрьмой в зависимости от того, для каких целей зачаровывались знаки на этих стенах.
Без вложенной магии эти знаки становились обычными символами, но, зачарованные, обладали редкой силой, черпаемой из стихии, а потому бесконечной.
От накатившей на меня злости я взвыла в голос. В слепой ярости, вызванной безысходностью и чувством обреченности, я подскочила к одной из тумбочек и схватила с нее хрустальную вазу, со всей силы швырнув ее об стену. Не остановившись на этом, я начала громить все, что было в комнате.
И было плевать, что у меня банальная истерика, я не могла держать эту гремучую смесь безнадежности и отчаяния в себе.
Что же со мной теперь будет? Алекс никогда не найдет меня, а если это не сможет сделать он, то не сможет никто. Хаос, да я и со Златым поговорить не могу! Здесь я не доступна даже для божественного восприятия.
Выбившись из сил, я устало села прямо на пол. Жутко хотелось заплакать, да что там заплакать – зареветь, но гордость не позволила мне этого. Вот еще, из–за такого мерзавца, как мой бывший женишок, плакать!
Ничего! Пусть только попробует заявиться – я и без всякой магии ему такое устрою!
Тут, словно в ответ на мои мысленные угрозы, рядом с зеркалом, а точнее тем, что от него осталось, появилось характерное свечение телепорта, из которого вышел Кэссандр собственной персоной.
Не знаю, откуда у меня взялись силы после получасовой истерики и битья различных предметов, но, увидев проклятого надвига, я с взбешенным рыком бросилась на него, изо всех сил пытаясь выцарапать ему глаза.
Кэссандр, в первые секунды шокированный моим «ласковым» приемом, быстро опомнился и скрутил меня до того, как я успела лишить его зрения или хотя бы основательно подпортить смазливое лицо. Но и будучи в скрученном состоянии, я пыталась лягаться и даже кусаться.
– Да утихомирься ты! – рыкнул женишок, таща меня к кровати. Там он с силой бросил меня на перину и, не давая мне прийти в себя, щелчком пальцев заставил из ниоткуда взявшуюся тонкую цепочку приковать мою левую руку к столбику кровати. Уже без особого запала я подергала рукой, но безрезультатно – цепь, очевидно, была сделана из довольно прочного металла.
– Это семилун [21] . Так что даже не пытайся, – заметив мои манипуляции, вздохнул Кэсс, присаживаясь на край кровати. Я тут же забилась в дальний угол, и кинула на него настороженный взгляд. Только тогда я заметила, что надвиг выглядит очень усталым, да и вообще каким–то измотанным.
Кэссандр пристально оглядел разгромленную комнату, после чего с еле заметной насмешкой спросил:
– Тебе чем–то не понравилась эта комната? Жаль, я думал твоему высочеству она придется по вкусу.
21
Семилун – металл серебристого цвета, славящийся своей прочностью. Разряд обтекаемых – изделия из этого металла при давлении на них смягчаются, поэтому именно из семилуна делают кандалы для особо важных и нужных узников, дабы они не могли навредить себе.
Часто из этого металла, ввиду его неопасности, изготавливают игрушки для маленьких детей.
Я напряженно замерла, а надвиг тем временем встал и отошел к появившемуся по взмаху его руки окну. Устремив в него задумчивый взгляд, он начал говорить:
– Знаешь, я был поистине поражен, когда узнал, что все время, проведенное с тобой, я находился рядом с пропавшей принцессой серафимов. Для меня это, можно сказать, было ударом. Я всегда думал, что все эти домыслы насчет тебя не более, чем сказки. Но когда в тот роковой день ты совершила рекан–ла–туре, я понял, что все это время ошибался. Не понимаю, как я не догадался раньше? – покачал он головой.
– Я хорошо скрывала свою сущность, – хрипло ответила я.
– Очень хорошо, – тихо прошептал Кэссандр, не оборачиваясь. После чего продолжил. – То, что ты серафим, я узнал от Рексии – тогдашней Повелительницы Хаоса, как ты знаешь. Она каким–то образом выведала, что я долгое время интересовался легендой о Золотой ветви – девушке–серафиме, являющейся носительницей особой, ни с чем не сравнимой силы. Рексия показала мне то, что я искал – исконную рукопись легенды. Я знал, что таким образом она преследует свои цели, но мне было все равно, какие именно.
Спустя долгое время я узнаю, что рукопись была изменена ею. Был поменян лишь один определяющий носительницу силы параметр. Всего один, но благодаря ему обнаруживается уже ложная носительница – ты. Рексия специально изменила его под тебя, чтобы отомстить. Но тогда я этого тоже не знал. Когда рукопись указала на тебя, я был в смятении – мало того, что ты оказалась серафимом, так еще и чтобы получить столь желанную силу, я должен был пожертвовать тобой – легенда гласит, что носительница умрет, когда отдаст силу. Мне было трудно – ведь я был так молод и амбициозен, пороки казались такими соблазнительными.
О, если бы ты знала, как жаждал я силы и могущества! Признания, в конце концов!
Но, как не мучила меня эта роковая жажда, я не мог просто так пожертвовать своей невестой, такой невинной и чистой. Да, хочешь верь, хочешь нет, но в моей душу еще оставалось место для благородства, пусть и такого сомнительного. И тогда Рексия, не желая отступать, решила сыграть на моей гордыне. Это было так просто – ведь несколько операций, запланированных мною, стали срываться одна за другой, и я начал подозревать, что при моем дворе завелся шпион. Предатель, передающий важные сведения враждебному мне государству. Несколько ложных свидетелей, пара намеков, твое неизвестное прошлое – и вот уже подозрения переходят в уверенность.