Зелен камень
Шрифт:
— Да не беги, трусиха! — кричал Максим Максимилианович, едва поспевавший за племянницей. — Макинтош-то, макинтош надень! Меня уже промочило. Ничего, скоро солнышко выглянет, по-сухому дойдем.
Все кругом было так необычно, что Валентина даже не удивилась, увидев девчурку, которая выбежала из-за гранитного бугра навстречу путникам. Худенькая, облепленная мокрым ситцевым платьицем, она бежала, шлепая босыми ногами по ручейкам, останавливалась, кружилась, выкрикивала «Дождик-дождик, перестань!» и снова бросалась вперед.
—
— Какая там сильфида… Я тебе о воспитаннице Петюши говорил. Вот я сейчас ей трепку задам! — пригрозил Абасин и крикнул: — Ленушка, не нашла ты другого времени из дому удрать, отчаянная! Ступай сюда на расправу, чертенок этакий!
Только теперь девочка увидела путников, вовсе не испугалась угроз доктора и подбежала напрямик, срезав излучину тропинки и перепрыгивая через камешки ловко и легко, как козленок. По-видимому, она знала здесь каждый камешек, каждый бугорок.
— А я тебя, дядя доктор, встречаю, — сказала она тоненько, шаловливо и засмеялась, показав белые зубы.
— А меня? — спросила Валентина, вглядываясь в худенькое детское личико, по которому струились дождевые капли.
Ленушка посмотрела на Валентину любопытно и благосклонно: она в незнакомом человеке почувствовала друга. Расстегнув макинтош, Валентина подхватила девочку, укрыла на своей груди от дождя, и, удивленная, но не испуганная, Ленушка вполне ей доверилась.
— Значит, дядя инженер с Клятой шахты в Конскую Голову пришел, коли ты нас ждала, — заключил Абасин. — Где он сейчас?
— С Осипом да Петюшей сидит.
— Вот видишь, Валя, а ты боялась, что Павел Петрович в Горнозаводске задержится… А дед Роман дома?
— Куда денется… Не в себе он нынче, — ответила Ленушка и вдруг, прильнув к Валентине, обхватила ее шею тонкими ручонками мягко, доверчиво и властно.
— Ты действительно отчаянная, Ленушка, — сказала Валентина. — Что ж это Петюша позволяет тебе бегать в такую погоду?
— Я его и не спрашивала, — ответила Ленушка. — Они там в избе все толкуют да толкуют, а я через порожек, как кощурочка, перебралась да и ушла…
— Своевольное ты существо, Елена Осиповна, — отметил Максим Максимилианович. — А еще в школу просишься!
— Неужели хочет в школу? Такая маленькая… Сколько же ей лет?
— Не берут меня в школу, — сердито сказала Ленушка. — Учительница кажет — мала еще, а я все книжки как есть на память знаю!
Видно, вопрос о школе был для Ленушки больным вопросом. Она притихла. Наклонившись к ней, глядя в синие глаза, Валентина спросила, любит ли она леденцы. Ленушка ответила, что леденчики любит и Петюша непременно их покупает, как только ему с Осипом на галечку повезет.
— Ты меня, тетенька родимая, наземь пусти. Дождик-то не стучит, — сказала она шепотком. — А леденчики у тебя вправду есть?
Получив два леденца из круглой коробочки — с которой, кстати, будущий горный
Дождь затих, и ветер улегся. Удары грома, отдалившись, потеряли звучность. Между тучами показались куски почти бесцветного неба, еще не вернувшего синеву, смытую ливнем. Первый луч солнца нерешительно заблестел в лужах, по которым шлепала Ленушка.
— А вот и нас встречают! — воскликнул Абасин.
Сердце Валентины встрепенулось: она увидела Павла, шедшего по тропинке в сопровождении мальчика. В бушлате, в высоких тяжелых сапогах, в черном кожаном картузе, Павел при дневном свете снова показался Валентине очень большим и строгим. Но он улыбнулся ей радостно, и все стало хорошо.
— Приветствую вас, промокших и продрогших! — весело сказал он. — Познакомься с Петюшей, любимцем фортуны, как называет его Максим Максимилианович.
— Точно, точно, любимец фортуны, великий знаток и минералог здешних мест! — подтвердил Абасин.
Спутник Павла, худенький и жилистый мальчик лет двенадцати-тринадцати, обожженный солнцем до фиолетового загара, по-видимому был существом весьма самостоятельным.
— Здравствуйте! — внятно проговорил он, не смутившись шуткой Абасина и Павла, исподлобья, но не строго посмотрел на Валентину, однако глазеть себе не позволил и грозно прикрикнул на девочку: — Ну, почто из дома сбежала!
Это не произвело на Ленушку никакого впечатления. Она затолкала ему в рот леденец и рассмеялась.
— Неслух ты! — сурово сказал Петюша, но не выдержал и ответил улыбкой на смех девочки.
— Видели Осипа Романовича? Договорились? — спросил Абасин у Павла.
— Видел и договорился… Кстати, оказывается, отец Осипа, Роман, работал на Клятой шахте…
— Да, как будто работал… Но от Романа вы узнаете мало… Старик выжил из ума, светлые минуты бывают у него редко. — Он провозгласил: — Ну, пришли! Отсюда, собственно говоря, и начинается экскурсия, Валентина Семеновна. Прежде всего окинь общим взглядом брошенную столицу альмариновой хиты. На днях здесь, как бывает ежегодно, развернется база райпотребсоюза по приемке грибов и ягод от населения. Вот и все нынешнее значение сей обители.
Так Валентина в первый раз увидела поселок Конскую Голову, открывшийся за высоким гранитным бугром.
2
Поселок, насчитывающий всего пять-шесть изб, расположился на невысоком холме над узкой речушкой, и трудно было представить себе что-либо более убогое, чем крохотные избенки под гнилым замшелым тесом. Заброшенность сказывалась во всем. Большой навес из свежего теса, под которым громоздились бочки, ящики и корзины, как бы оттенял убожество поселка.