Зелен камень
Шрифт:
Так три дня Максимушку мучили, а на четвертый не стерпел он, показал, где зелен камень поднял.
С того места все шахты пошли. Баре наживались, а народу приказали от себя вольно камень не искать; на шахты народ сгоняли, каторжну работу уставили. Народ того не хотел, в хиту уходил: хитил у бар с отвалов руду непромытую, Мыл ее по рекам в темну ночь, добывал на свою разживу Максимушкин камень, богом даренный. Ну и Максимушка еще долго жил. Его вольная хита уважала. Разве кто не по злобе скажет: «Зря ты, отец милый, барам камешек показал». Он это понимал, в ноги кланялся, винился.
Пришло Максимушке помирать. Он богу-то и пожалобись:
«Подал ты мне камень
Тут и открылось Максимушке в тайной копушке великое гнездо камня. Он тот забойчик кошмой заклал, сверху отметинку — конску голову — положил, а на кошмовой забойчик слово сказал никому не открываться, покуль баре наверху. А как не станет бар, должен забойчик народу вскори открыться. А Максимушка ушел в Верхотурский монастырь, там и помер, сказывают…
Сконфуженно улыбнувшись, точно уличенный в баловстве, Осип замолчал. Молчали и слушатели.
— Вот теперь понятно, почему поселок назван так необычно, — проговорил Павел.
— Хороший сказ, — откликнулась Валентина.
— Весьма, весьма! — поддержал племянницу Абасин, переступая порог. — Содержательный, хотя и неверный. То есть неверный в частностях, но в основном весьма меткий. По этому сказу можно проследить, как создаются мифы, сказки…
— Нет, это все правда, — довольно строптиво откликнулся Петюша. — Не сказка это! Только про бога все зря, бога нет, а так — не сказка.
— Максим Кожевников действительно существовал, — не обратив внимания на его протест, увлеченно приступил к своей излюбленной теме Максим Максимилианович. — Был он крестьянином Белоярской волости. Зимой 1831 года он с товарищами собирал в лесу смолье и нашел на корнях соснового выворотка несколько кристаллов и обломков зеленого камня. Смолокуры доставили находку на Екатеринбургскую гранильную фабрику и продали необычные зеленые камешки командиру фабрики Коковину. Вполне понятно, что Максимушка, уральский мужик, не мог поставить красивый цветной камень в ничто, в детскую забаву. Он взял за камень свое, вероятно жалкие копейки, и на этом роль первооткрывателя альмарина кончается. Неизвестно, как и когда умер человек, первым державший в руках русский, лучший в мире альмарин.
Ленушка, которая все шепталась на печке с Петюшей, соскучилась, соскользнула на пол, прижалась к Валентине и получила еще один леденец.
— Так вот, — продолжал Максим Максимилианович, — сказ о добродушном мужичке и о хитром барине на первый взгляд кажется чистой сказкой, но только на первый взгляд. Народ, как и всегда, глубоко прав и справедлив. Все основные богатства Урала открыты трудовым людом, имеющим миллионы глаз и рук, обладающим тем, что горняки называют «геологическим чутьем». Железную руду горы Благодать нашел скотовод-вогул Чумпин; рудознатцем железной горы Высокой был Яков Савин; первый русский асбест нашел двести двадцать лет назад невьянский крепостной крестьянин Софрон Согра; первое золото на Руси открыл крестьянин Ерофей Марков. Народ — это коллективный первооткрыватель уральских богатств. И народ видел, что все завоеванное им в борьбе с суровой природой уходит в Екатеринбург, а оттуда золотой рекой льется в Питер и за границу, обогащая различных, главным образом иностранных купцов и авантюристов. Только что открытое месторождение альмаринов тоже было отнято у народа. Горное начальство сделало это совершенно бесцеремонно.
Вот справочка из моей записной книжки: «Крестьяне деревни Голендухиной Григорий и Денис Козьмины в 1834 году нашли красивые зеленые камни. Они намерены были те камни добывать,
Горное начальство отогнало от месторождения народ как первооткрывателя и хозяина, а владельцы шахт привязали народ к приискам как бесправных рабов. Труд был каторжный. Разборщикам руды намертво забинтовывали деревянные лопаточки в горсть, чтобы те не могли утаить камень. Люди с деревянными пальцами — додуматься надо! Досмотры, обыски на шахтах были унизительны до омерзения, плеть не знала отдыха.
Ответом на всяческое притеснение начальства был уход народа в хиту, в сосновое братство, которое осаждало казенные прииски, хитило отвалы шахт. Здесь кипела непрерывная борьба хиты с горным начальством, с владельцами копей.
Наши места до революции были страшными: днем все обманчиво мирно, а ночью кроваво. Так продолжалось до тех пор, пока революция не вернула зелен камень его законному владельцу — народу.
4
Павел шепнул Валентине: «Буду ждать тебя у реки», взглядом позвал Петюшу, вышел из избы, спустился к речушке и присел на гранитный валун. Кругом все было безмолвно и неподвижно; ни одной тучи не осталось на небе, но воздух еще был отягчен влагой, солнце светило точно сквозь невидимое облако, на траве, на листьях кустов серебряными искорками висели капли дождевой воды, еще не выпитой солнцем. Все ждало ветра, чтобы встряхнуться, ожить.
— Петя, посмотри: может быть, дед Роман пришел в себя? — сказал Павел, когда к нему присоединился Петюша.
Мальчик молча повиновался, исчез в дверях Романовой избы и почти тотчас же вернулся.
— Без памяти лежит, а то заснул, может, — коротко сообщил он.
— Жаль… Хотелось бы поговорить с ним! Он ведь мог знать вентиляционный шурф Клятой шахты. Вспомни: он никогда не говорил об этом?
— Нет, не говорил.
— Что ж, придется начать с обследования тех копушек, которые ты видел за болотом с баженовской стороны Клятого лога. Так? Ты сказал, что был у этих копушек два раза.
— Два раза туда бегал… Как баженовский комсомол военную игру проводил, я разведчиком был и вон куда зашел, — с гордостью сказал Петюша. — Там копушек много, поболе десяти… Поднял я там уралит, а доктор меня в Баженовке встрел: «Отдай да отдай для коллекции». Я отдал, а учительница Софья Андреевна говорит: «Ты и для уголка принеси кристалл». Я в другой раз побежал, даже чуть в болоте не утоп, а кристалл принес славный, вот такой. — Он помолчал и похвастался: — А у нас в школе два уголка есть: живой природы и еще минеральный. Так в минеральном, почитай, все мое, все я нашел. И еще больше подниму. Я все места знаю — что где лежит. Вот…
Он вынул из кармана и протянул Павлу на ладони несколько камешков: небольшую галечку киновари, недурной образчик руды висмута, обломок красного мрамора, и немного разочаровался, когда Павел вернул ему все это.
— Сдай в школьный минералогический уголок, а для нас ищи вентиляционный шурф — продушной ходок Клятой шахты. Меня очень обнадежило, что ты охотно взялся за это дело. Ты пионер?
— Ясно! — солидно ответил Петюша и тут же показал свою ученость: — А я знаю, зачем уралит нужен… Нам учительница Софья Андреевна сказывала, и я в «Пионере» читал. Это металл такой. Вроде алюминия, только еще легче. Как сталь варят, так его прибавляют, и в другие металлы тоже. А из тех металлов машины добрые делают для пятилетки.