Зелен камень
Шрифт:
Гора пошатнулась и медленно сползла с сердца. Ощущение счастья, которое испытывал Павел, заключало в себе всю жизнь, все радости, которые только может испытать человек, но собранные в одну невыносимо острую, невероятную радость.
Игошин взглянул на него и повернул фонарик, стоявший на камне, так, чтобы лицо Павла оказалось в тени.
Игоишн курил; огонек папиросы, разгораясь при затяжках, освещал усталые и чуть улыбающиеся глаза человека, пришедшего к концу трудного дела.
Глава восьмая
Листы дела 43, 44, 45…
Вопрос.Остановитесь на обстоятельствах вашего первого приезда в Россию и знакомства вашего отца Ричарда Прайса с инженером Петром Павловичем Расковаловым и жителем города Горнозаводска Халузевым Никомедом Ивановичем.
Ответ.В Россию меня привез в 1911 году муж моей тетки Самюэль Гриншоу, занимавший видный пост в «Нью альмарин компани». Я жил в Новокаменске, в семье Гриншоу, девять лет, с восьмилетнего до семнадцатилетнего возраста. В 1913 году за мной приехал мой отец, торговец драгоценными камнями Ричард Прайс. Соблазненный хорошей медвежьей охотой, он задержался в Новокаменске, случайно познакомился с Халузевым и стал его компаньоном по некоторым торговым операциям.
— Что надо понимать под «некоторыми торговыми операциями»?
— Отец скупал в компании с Халузевым альмарины, отдавал их в огранку и затем отвозил партиями в Петербург. Несколько раз он возил камни также в Амстердам и Лондон.
— Это надо уточнить и дополнить: ваш отец в компании с Халузевым скупал и перепродавал хищенные альмарины; через его руки также проходило золото, похищенное на приисках. Кроме того, у вашего отца был и еще один источник обогащения — охота за удачливыми хитниками.
— Я этого не знаю.
— Халузев и врач Абасин утверждают, что ваш отец привлекал и вас к этому делу, чтобы «укрепить» вашу руку. Халузев утверждает, что во время одной из этих экспедиций вы были захвачены хитниками, избиты, но оставлены в живых; хитники, эта «двуногая дичь», человеколюбиво приняли во внимание вашу молодость. Это было так?
— Не помню…
— Остановитесь на истории отношений вашего отца и Халузева с инженером Петром Расковаловым. Предупреждаю, что по этому вопросу уже имеются полные показания Халузева, и рекомендую не отклоняться от истины.
— Знакомство моего отца с Расковаловым началось в доме Самюэля Гриншоу на одной из вечеринок. Здесь Расковалов резко оскорбил моего отца, который непочтительно отозвался о геологических теориях Расковалова. В результате этого скандала мой отец и Расковалов стали врагами. Примирились они через несколько лет при необычных обстоятельствах. Во время одной из поездок в тайгу отец и Халузев поссорились с группой хитников. В критический момент появился инженер Расковалов, которого хитники считали своим защитником. Он приказал хитникам оставить моего отца и Халузева в покое. С тех пор между моим отцом и Халузевым, с одной стороны, и Расковаловым, с другой стороны, установились более мирные отношения. Убежденность Расковалова в том, что он близок к открытию «альмаринового узла», передалась Халузеву, а от Халузева — моему отцу.
— Как и при каких обстоятельствах Халузев и ваш отец стали владельцами Южнофранцузской, так называемой Клятой шахты?
— За несколько лет до приезда в Россию моего отца Клятой шахтой заинтересовался крупный рижский делец, работавший на Урале. Он приобрел это мертвое предприятие у прежнего владельца, но вскоре разочаровался в Клятой шахте и за бесценок уступил ее «Нью альмарин компани». Обществу также не повезло: шахта давала малоценный, плохо окрашенный альмарин. Вот почему общество продало шахту Никомеду Халузеву, который официально выступал единоличным покупателем предприятия, причем одновременно был составлен частный акт между Халузевым и моим отцом о совместном владении ими Клятой шахтой.
— Чем объясняется то, что ваш отец, Ричард Прайс, не выступил открыто в роли покупателя?
— Это было сделано для того, чтобы не бросать тень на Гриншоу, который содействовал сделке явно в ущерб «Нью альмарин компани».
— Имелось и еще одно соображение. Вы подтверждаете следующее показание Халузева (см. лист дела 254)?
— Да, теперь я вспоминаю, что Расковалов соглашался взять на себя управление Клятой шахтой лишь при том условии, если Халузев будет единоличным владельцем предприятия. Зная, что мой отец и Халузев компаньоны, он требовал, чтобы для данного случая компания была нарушена. Он объяснял это тем, что не хочет добывать зелен камень для Прайса. Лишь впоследствии, незадолго до ликвидации шахты, Расковалов узнал, что мой отец является совладельцем шахты, и примирился с этим.
— Итак, Расковалов не был совладельцем шахты?
— Нет. По контракту, заключенному им с Халузевым, он в случае нахождения «альмаринового узла» должен был получить пятнадцать процентов от добычи камня в натуре.
Оставив работу в «Нью альмарин компани», Расковалов перебрался на Клятую шахту в звании управителя. Это было в тревожное время революции и гражданской войны, нужно было спешить с поисками «альмаринового узла». К работе Расковалов привлек четырех забойщиков — преданных ему хитников.
Предположения Расковалова подтвердились. Однажды он с полной уверенностью заявил, что держит «альмариновый узел» в руках. Время было настолько тревожное в политическом отношении, что отец немедленно принял меры предосторожности: все жители рудничного поселка — впрочем, к тому времени их осталось очень немного — были удалены, жилые и поверхностные шахтные строения были сожжены, отец подготовил необходимые материалы для взрыва шахтного ствола.
В эти дни забойщики подсекли невероятно богатую альмариновую жилу и начали ее разборку. Отец окончательно отрезал шахту от остального мира. Роман Боярский, лесник и хитник, доставлял в шахту вино и продукты, а мы с отцом и Расковаловым не выходили из забоя. Горняки работали в пьяном угаре. Несколько раз Расковалов увозил в Горнозаводск камень, предназначенный в огранку.
Этим делом в доме Халузева занимались три гранильщика, в том числе знаменитый Пустовалов. Забой давал крупные и полноценные камни удивительной красоты.
Однажды Халузев через Расковалова, довольно далекого от политики, сообщил, что положение Колчака предельно обострилось, что со дня на день можно ожидать крушения белогвардейской власти на Урале. Было решено кончать с Клятой шахтой. В то время как в забое продолжалась работа, мы с помощью Романа Боярского подорвали в двух местах ствол, проникли в шахту через один из продушных ходков; отец пообещал встревоженным забойщикам в конце дня вывести их на-гора и устроил отвальную попойку. Забойщики напились до полного беспамятства и были уничтожены моим отцом и Расковаловым. Вслед за этим мы трое пробрались в Горнозаводск и вскоре втроем выехали на восток, чтобы через океан отправиться в Америку. Неподалеку от Владивостока мы попали в железнодорожную катастрофу, организованную красными партизанами. Расковалов погиб и был похоронен в общей Могиле. Мой отец сообщил об этом случайной оказией на Урал его жене и Халузеву.