Зеленая девушка
Шрифт:
Сэм, одетый в промасленную спецовку, с залитым потом лицом, сосредоточенно работал над огромным комплексом аппаратуры в центре комнаты. Очевидно, он недавно и поспешно собрал эту установку из подручных материалов и еще не закончил сборку. Письменный стол у стены по-прежнему был завален планами и расчетами, на основе которых она была создана.
Это явно был гидродин, великое изобретение Сэма, сделанное им лет сорок назад, хотя и очень странной конструкции. Гидродин – устройство, использующее реакцию термоядерного синтеза ядер водорода. Водород при этом получается методом электролиза из воды, излишки же водорода и кислород сгорают в цилиндре, приводя в движение нужные механизмы. Получившийся пар вновь подвергается электролизу. Машина столь экономична, что трансокеанскому стратолайнеру хватает для перелета с континента на континент пол пинты воды.
Гидродин был лишь частью новой машины Сэма. К нему прилагались индукционные катушки чудовищных размеров. От них тянулись толстые кабели к электронным пушкам и устройству в шесть футов высотой в форме подковы. Ловкие пальцы Сэма заканчивали монтаж соединений.
– Это займет несколько часов, быстрее никак, – пояснил он, рассеянно глядя в пустоту.
Долгое время я стоял, глядя на него, пока он работал в лихорадочной спешке, полностью поглощенный своим занятием. Я ничего не мог сделать, чтобы помочь ему, и едва мог понять, что он делает. Как странно было оказаться в мире, обреченном на смерть от холода, смотреть, как один одинокий человек пытается спасти его!
Холодный дождь громко барабанил по крыше, и рев моря усилился. Ветер достиг силы шторма, но не было грозы. На улице было темно, как в царстве теней. В лаборатории становилось всё холоднее. Я закрыл двери и включил обогреватель. Затем я сделал чашечку кофе и принес ее Сэму. Тот выпил, рассеянно и молча. Я уселся в кресло и, думаю, уснул.
Глава V. Эфирный шторм
Я ПРИШЕЛ В себя, оттого что Сэм тряс меня за плечи. Я сел, протирая глаза, немного ошеломленный, пытаясь понять, не померещилась ли мне катастрофа. Но когда я посмотрел на усталое и встревоженное лицо старого ученого, я осознал, что это был не сон.
– Я приступил к калибровке, – пояснил Сэм. – Надо, чтобы ты вышел на улицу и посмотрел. Мы должны знать, что именно происходит. Иначе мы можем потерпеть неудачу.
Как только я неловко встал, разминая затекшие мышцы, Сэм тоже поднялся со стула, подошел к сложному комплексу приборов на стене и начал манипулировать переключателями и кнопками.
– Я просто глушу их частоты, – объявил он усталым голосом. – В течение пяти минут мы будем знать. С этими приборами я могу блокировать излучение любой части спектра – от радиоволн до гамма-излучения. Я могу блокировать даже те частоты, о которых наука нашей эпохи знает лишь теоретически! Я проанализировал, нашел длину волны, которая используется нашими врагами, а затем направил мои вибрации против их излучателя. Я надеюсь заглушить их, хотя бы временно.
Через две минуты я стоял снаружи, во мраке, который казался мне реальным, ощутимым. Ледяной ветер по-прежнему завывал над миром, но дождь прекратился. Земля замерзла, и снег хрустел под ногами. Осторожно ступая по снежному ковру, я вышел во двор, думая о страданиях и смерти, что холода уже принесли на Землю, в первый раз осознав, насколько зависит благосостояние человека от капризов природы.
Несколько минут я ждал, замерев в ледяной тьме, но ничего не случалось. Затем началась фантастическая игра света, настоящая буря в эфире!
Слабый живой свет, фиолетовый – счастливая заря возрождения дня! – возник на юге; тонкие туманные всполохи фиолетового пламени блеснули, разрывая невыразимую полночь небес! Фиолетовый пожар замерцал надо мной, всполохи полярного сияния вспыхнули по всем сторонам света! Огни танцевали, колебались, превращались в блестящие острые копья пульсирующего пламени!
А затем фиолетовый стал фоном для пожара многоцветного пламени, охватившего все небо! Неожиданно большое лезвие яркого, пламенно-зеленого света прорезало фиолетовый пылающий полумрак, блеснуло через все небо в удивительном блеске и распалось на сотни пылающих шаров, бриллиантов и изумрудов, которые скатились, оставляя туманный след, к пламени на горизонте!
Мерцающий, трепещущий язык янтарного пламени родился на востоке, рванулся в фиолетовое небо, рассыпался шафранными искрами и превратился в розовый туман. Апельсиновые, синие и пурпурные молнии бесшумно били в зенит, сплетаясь в пламенную корону.
Вся эта фантасмагория бушевала в гробовом безмолвии. Холодный ветер стих. Воздух был прозрачным как никогда. Заснеженные земли лежали вокруг, странно озаренные отсветами пылающих небес. Даже море утихло, отражая чудесное пламя в своей зеркальной глади. Весь мир притих, как будто солнце совершенно исчезло и мир оказался и в самом деле заморожен!
А оранжевые, синие и алые фонтаны пламени продолжали вздыматься в небеса! Это было сверхъестественным пиротехническим шоу; огонь охватил небеса и сиял с невероятным великолепием, живым блеском, всеми цветами спектра – чистым расплавленным светом!
Тонкие, пушистые языки мягких призматических цветов, столпы интенсивного и яркого огня, огромные и струящиеся листы ослепляющего блеска, огромные шары и расплывчатые формы яркого и туманного пламени – все переплеталось в буре небесного сияния! Словно забавляющиеся титаны кидали в небо пригоршни сверкающих самоцветов, заливали мир потоками расплавленного золота! Пульсирующий туман, сотканный из трепетных радужных разводов, повис меж небом и землей!
И вдруг в зените возник островок нормального голубого неба! Прекрасный вид! Он превратился в растущий круг счастливого света! В тот же момент на северном горизонте исчез последний слабый оттенок малинового огня! Небо было синим снова!
Солнце висело над самым горизонтом! Его не было тридцать часов! Его ясные, теплые лучи заливали снег, сверкающе белый на морозе, танцевали на волнах безмолвного моря. Это было замечательно – снова увидеть мир, залитый дневным светом, почувствовать добродушное тепло вернувшегося солнца!
Сэм выиграл! Он сорвал эфирные шторы и вернул солнце!
Я пошел обратно в дом. Доктор спал, сидя за столом, и на лице его застыла счастливая улыбка. Тридцать часов он работал, словно машина, без еды и без сна. Он ужасно устал. Он не проснулся, когда я перенес его в постель.
В час ожило радио. Теперь эфир зажужжал, как растревоженный улей, передавая отчеты о катастрофе и множество спекуляций относительно её причины. Красный мрак, потом абсолютная темнота – эти природные феномены наблюдали во всех уголках мира. Все линии электропередачи и системы связи перестали работать, как при сильной магнитной буре, безумие паники охватило мир. Каждый человек воображал себя единственным выжившим в немыслимой катастрофе.