Зелёная нить прощения
Шрифт:
Пришла в себя я с ощущением, что несколько дней билась головой о стену. И не только головой… Почему кровать такая жёсткая? И откуда этот странный запах? Я с опаской открыла глаза и увидела белый потолок с тускло светящейся круглой лампой. Стены выкрашены в бежевый цвет. Маленькое окно с серыми от старости занавесками и решёткой. С трудом повернув шею, я увидела Виолу, которая дремала, забравшись с ногами в кресло и обхватив колени.
— Ви, — едва слышно позвала я хриплым голосом.
Виолетта сразу же
— Слава богу! Как ты? — она улыбнулась, но улыбка быстро сошла с лица, а между бровями образовалась складка.
— Где я? Что случилось?
— В больнице. Брат сказал, что вы встретились на даче. Ты случайно упала с лестницы и потеряла сознание…
Виола замолчала. А я всё вспомнила. Захотелось зарыдать, закричать, ещё раз потерять сознание — что угодно, лишь бы эта картина исчезла из головы. В сердце вонзилась острая игла боли, а дыхание перехватило. Из последних сил взяв себя в руки, спросила у Виолетты:
— Давно я здесь?
— Два дня. Что произошло, Ольга?
— Всё было так, как сказал Максим, — мне пришлось сглотнуть, прежде чем смогла произнести его имя вслух. — Я упала с лестницы, — сил не было ни лгать убедительно, ни, тем более, говорить правду.
— Ладно, выйдешь отсюда, тогда всё расскажешь, — Виола подошла к кровати, опустилась на колени и сжала мою ладонь. — Я так испугалась! Всё время, что ты была без сознания, просидела рядом, даже врач не смог меня выгнать.
— Ви, не стоило… — я едва сдерживала слёзы. — Спасибо, что ты рядом…
В дверь постучали, и зашёл врач. Он попросил Виолу выйти.
— Как вы себя чувствуете? — вежливо мужчина средних лет, невысокого роста с пронзительными серыми глазами.
— Спасибо, хорошо, только голова немного болит, и слабость во всём теле, — постаралась я ответить дружелюбно. Не рассказывать же врачу, что сердце разбито, а душа вывернута наизнанку. Такую боль он вряд ли вылечит.
— Эти симптомы скоро пройдут. Ольга, я должен сообщить неприятную новость. Пожалуйста, постарайтесь не волноваться, вы молоды, у вас всё впереди…
— Что случилось, доктор? — перебила я врача, чувствуя, как сердце заколотилось в горле.
— Вы потеряли ребёнка.
Он что-то говорил о сильном внутреннем кровотечении… Господи, сколько ударов ждёт меня сегодня? За что? Чем я провинилась перед тобой? Мой малыш, мой хороший! Как я теперь буду жить?! Нет, не могу, не хочу!..
— Помогите, пожалуйста. Знаю, что у вас есть препараты… — я привстала с кровати и схватила врача за рукав халата. — Сделайте укол. В жизни не осталось смысла… Умоляю вас! Подпишу любые бумаги, только дайте мне умереть, пожалуйста.
Его глаза округлились. Наверное, подумал, что я сошла с ума.
— Ольга, жизнь в вашем возрасте только начинается, — отцепив мои пальцы от халата, спокойно сказал врач. — Подумайте о родителях: какую боль вы им причините? Как они смогут жить дальше с этой болью? Всё наладится. Жизнь не дарит одни конфеты, иначе все поголовно были бы больны сахарным диабетом. Иногда приходится есть горькую редьку. Выпейте успокоительное и постарайтесь заснуть, — он протянул таблетку, развернулся и вышел из палаты.
Проглотив лекарство, я обессилено опустилась на кровать и закрыла глаза. По щекам потекли слёзы боли, отчаяния и разочарования — они никак не могли остановиться. Мой мир, моя любовь, сказка, в которой я жила после встречи с Максимом — всё разрушено… Не знаю, что произошло раньше — закончились слёзы или наступил сон.
Когда я проснулась, первым делом увидела Виолу. Она сидела в кресле и смотрела на меня:
— Врач всё рассказал, — произнесла подруга. — Это ужасно, — глаза Виолетты были красными и опухшими.
— Мне уже лучше, — я попыталась улыбнуться, но не смогла.
Ви села на край кровати и обняла меня. Я заплакала. Она молчала и держала мою ладонь.
— Сегодня ты можешь ехать домой, все анализы в норме. Одевайся, я отвезу, — сказала Виола, когда я успокоилась.
— Хорошо. Помнишь, где моя квартира?
— Да-а-а, — она растянула слово, — Что он сделал? — Виола встала и сжала кулаки.
— Расскажу, только не сейчас, пожалуйста. У меня нет сил…
— Как скажешь. Но ты должна объяснить, что случилось, — она со вздохом расслабила руки. — Я чувствовала: брат что-то натворил.
Сегодня голова не болела, но слабость осталась. Медленно переоделась, собрала вещи, которые привезла Виола, пока я была без сознания, и мы пошли к машине.
По дороге подруга иногда поворачивалась ко мне, но так и не заговорила. Она припарковала машину у серого панельного девятиэтажного дома. Мы поднялись на седьмой этаж. Руки дрожали, когда доставала ключи и открывала дверь. Опасаясь, что приступ истерики может случиться в любую минуту, я быстрым шагом прошла на кухню. Включила воду, подождала, когда она из буро-коричневой станет прозрачной, налила чайник и поставила на плиту, после чего позволила себе опуститься на стул. Виола села напротив, положив руки на стол.
— Что сделал Максим? — из-под сдвинутых бровей серьёзно смотрели изумрудные глаза.
— Виола, я люблю тебя как родную сестру, о которой всегда мечтала, и не хочу причинить боль. То, что я скажу, может тебя ранить…
— Оля, не тяни. Хочу знать правду, — её голос срывался.
— Хорошо. Когда приехала в коттеджный посёлок, Максим был там. И не один… Я застала его в постели с девушкой. Хотела убежать, но он схватил меня за руку. Пытаясь освободиться, не удержала равновесия и упала, — произнесла я на одном дыхании и замолчала.