Зеленая улица
Шрифт:
Будь здоров, Сеогей Петров!
Дроздов. Так, Матвеич. А может быть,
сомнения какие-нибудь есть насчет нового
режима или уверен?
Матвеич. А какие могут быть сомнения?
Уверен.
Л р о з д о в. Копиры чугунные?
Матвеич (восхищенно). Чугунные,
хорошие!
Дроздов. Ну, вот и не выдержат двойной
нагрузки.
Матвеич (испуган). Не выдержат?..
Выходит, подвели американцы?..
Дроздов. Выходит, так... (Улыбаясь,
гладит
Матвеич, наше изобретение, русское! А дальше-
то уж всякая модернизация пошла. Ты не шибко
огорчайся. Наше изобретение. Мы его сами и
совершенствовать будем. Ну, успокойся. Экой
ты слабонервный! Выход-то простой: мы этот
чугунный копир — вон, а тебе поставим
стальной. Как, подойдет?
Матвеич. А можно? Стальной!.. Вот
здорово!
Дроздов. Конечно, можно. (Модесту.)
А у тебя что?
Модест (показывает бумажку).
Самосмазывающаяся букса.
Дроздов. Какой там у тебя секрет? Поль-
стер-то вынул вовсе?
Модест (держит руки по швам). Так точно,
вынул.
Дроздов. А как же можно без польстера?
Модест (руки по швам). Можно.
Пружинки.
Дроздов. И не меняют смазку?
Модест (руки по швам). В том и
недоразумение. Пока менять приходится. От грязи не
могу оградить...
Дроздов. Валики не ставил?
Модест. Нет. Какие валики?
Дроздов. Впереди поставь
пылеулавливающий валик, а позади — затвор. (Показывает на
бумаге.) Вот так...
Модест. Вот это да! И что же, навечно
тогда?
Рубцов (наблюдавший за Дроздовым). Ну,
не навечно. Вечного ничего нет. Песком и пылью
в конце концов разъест.
Дроздов. Для начала на сто тысяч
километров гарантируй.
Телефонный звонок.
Матвеич. Можно итти?
Рубцов. Можно. (Снял трубку.) Слушаю.
Просите. А Кондратьев не приходил?
Модест и Матвеич идут к двери, шепчутся, видно, что
недовольны друг другом.
Модест. Вел ты себя так несерьезно...
Матвеич. От волнения...
Модест (топотом). Тихо ты. Это же какие
ученые!.. Курить начал. Нас куда позвали? В
институт!.. Молиться надо на этих людей.
Матвеич. Говорю, от волнения...
Выходят.
Дроздов (заметно повеселевший во время
беседы с ребятами, сейчас переживает большое
внутреннее волнение. По ожившим глазам, по
лицу видно, какое удовольствие ему доставила
беседа с ребятами). Интересный народ!
Рубцов. Заслуживают внимания?
(Улыбается.)
Дроздов. Еще бы!..
Рубцов. А не торопишься
(Улыбается.) Может быть, упрощенчество?
Дроздов. А... ты вот о чем... (После
паузы.) Нет, далеко глаза видят!.. Далеко!..
В дверях Кремнев.
Рубцов. О-о! Илья Корнеевич!..
(Дроздову.) Ты вот кому о сомнениях-то своих поведай.
Это же машинист-наставник, и в теплотехнике
волк травленный. Знакомьтесь.
К р е м н е в. Кремнев. А вас я знаю, Сергей
Петрович. Вернее, паровоз ваш знаю,— работал.
Дроздов. Ну и как? Неважная машина.
Да и лучше покамест нет.
Кремнев. Отличный локомотив.
Дроздов. А какие недостатки имеет, по
вашему мнению?
Кремнев. Один недостаток, общий для всех
паровозов,— низкий коэфициент полезного
действия.
Дроздов. Верно, низкий. А как вы
полагаете, товарищ Кремнев, возможно создать
экономичный паровоз без коренной ломки машины?
Кремнев. Я не конструктор, но если судить
по опыту машинистов, думаю, что возможно. На
многих паровозах нашей марки машинисты
превзошли ограничения, названные в паспорте. В
этом смысле весьма показательна машина
Алексея Сибирякова. У него достижения особые.
Входит Алексей.
Рубцов. Хо!.. Забияка! Легок на помине.
Дроздов. Из каких элементов слагаются
эти достижения?
К р е м н е в. Как вам сказать... главным
образом из опыта и предложений, которые мы
называем «малой модернизацией».
Дроздов. Товарищ Сибиряков, о вас речь
ведем. О вашей модернизации на моем паровозе.
Алексей. Она, профессор, собственно, не
моя или не только моя. Комплекс предложений
машинистов. Я усовершенствовал несколько
прибор для продувки котла. Дымовытяжную систему
изменил вот Илья Корнеевич. Он же
посоветовал нарастить трубу...
Кремне в. А высота кольца другая.
Дроздов. Понятно.
Алексей. Это позволило изменить...
Дроздов. Понимаю. Вы изменили конус.
Совершенно верно. Я тоже об этом думаю...
(Медленно ходит по комнате, что-то обдумывая.
Бормочет одному ему понятные слова.) Измени-
ли конус... Верно... Решительнее, решительнее...
Да, да, Сергей Петров, решительнее...
Входит Крутили н.
Крутилин (он зол). Вы, уважаемый
экстерн, здесь, а я в аудитории битый час жду
вас. Идемте.
Рубцов. Не спешите. (Смотрит на часы.)
Что-то гости запаздывают. Оно и понятно,—
железнодорожники! (Крутилину.) Послушайте