Зеленое безумие Земли
Шрифт:
Собеседник удивленно взглянул на него:
— Не сможете. Вы выбрали очень неудачное время. А у вас действительно неотложное дело?
Бурри опустил голову.
— Да. Действительно...
И вдруг, ощутив необходимость поделиться с кем-то своим горем, торопливо начал рассказывать, кто такой Аштау и почему он, Бурри, должен быть к утру в Грампиане.
Мужчина слушал его сбивчивый рассказ, сдвинув брови и помешивая ложечкой в стакане.
Когда Бурри кончил, он поднял глаза и протянул руку:
— Давайте познакомимся.
Рука у Фарга была сухая и горячая.
— Мстислав Бурри, — сказал Бурри и подумал, что недаром что-то в облике Фарга привлекло его внимание, — он напоминал Шанкара. Та же уверенность, ясность, те же точные сдержанные движения.
— Я не электронная машина, — сказал Фарг и испытующе посмотрел Бурри в глаза. — Мне ваши нелогичные доводы кажутся убедительными. Пойдемте, я постараюсь помочь вам.
— Как?! — Бурри даже задохнулся от неожиданности. — Кто вы такой?
— Я уже говорил вам — я врач Экстренной медицинской помощи Земли. Знаете о такой организации?
Бурри кивнул, еще не вполне осмысливая происходящее.
— И вы можете отправить меня в Грампиану? Или до порта Амадиес?
— Думаю, что до Грампианы. Давайте поспешим, а то до утра уже немного.
Выйдя из здания вокзала, они пошли по темному саду. Под ногами смутно белела дорожка, посыпанная светлым скрипучим песком. В кустах испуганно пискнула какая-то птица, шумно вспорхнула и тотчас затихла. Фарг негромко спросил:
— Вы обратили внимание, какой воздух? В нем прохлада и — замечаете? — тревожное ожидание чего-то.
Фарг поднял голову и на секунду остановился.
— Уже появилась синева... Это рождается утро. Какое чудо! Скажите, вам станет грустно, если вы будете знать, что подобное будет повторяться миллионы и миллиарды раз, и кто-то будет восхищаться этим? Но разве все это умирает вместе с нами? Разве не оставляем мы это бесценное сокровище своим потомкам вместе с жизнью? И мы — частица всего этого: утренней прохлады, вот этих темных деревьев и всего-всего, а мы — это вы, я, Аштау...
И после короткой паузы он добавил:
— Вы сейчас должны чувствовать все это острее, чем я.
Бурри молчал. Он подсознательно чувствовал, чем вызваны эти слова. Фарг знает, что после потрясений сегодняшней ночи, в этот тихий предрассветный час его, Бурри, душа обнажена, с нее сорван тот панцирь обыденности, который нарастал на ней год за годом вот уже двадцать четыре года.
Фарг ласково обнял его за плечи и повел дальше.
Впереди сквозь деревья проступило освещенное двухэтажное здание, на котором виднелась очерченная красным огнем эмблема Экстренной медицинской помощи — чаша со змеей на фоне Земного Шара.
Подойдя к широким просвечивающим дверям, Бурри оглянулся. Деревья отчужденно молчали, скрывая сотворение дня, вершившееся сейчас за их темными кронами.
Войдя, Бурри увидел большой круглый зал с низкими пультами
Фарг подошел к старику и, наклонившись, начал говорить, подкрепляя слова скупыми жестами правой руки. Старик поднял голову и посмотрел на Бурри.
— Соболезную, молодой человек, — сказал он, пожевал губами и, строго глядя на Бурри из-под нависших белых бровей, продолжал: — Мне пришлось однажды встречаться с Аштау. Талантливый человек! Жаль... Так кто же полетит? Ты, Фарг?
— Разрешите мне, — вдруг услышал Бурри у себя за спиной женский голос. Он обернулся и увидел тонкое девичье лицо с большими серьезными глазами.
— Фаргу нельзя, — продолжала девушка. — Он только что прилетел из Гренландии.
Фарг встал и демонстративно повернулся к старику, словно прося оградить его от несправедливости.
Старик выжидательно молчал.
— Южная Австралия, — сказал Фарг безукоризненно вежливым и терпеливым тоном, — это не острова лазурного Средиземного моря, куда ты, дорогая Лидия, так обожаешь летать. Австралия находится далеко за пределами нашей зоны. Там живут антиподы, и они ходят вниз головой. Прежде чем взлететь и вернуться сюда, нужно сделать три посадки — в Хадрамауте, Грампиане и снова в Хадрамауте. Я уже не говорю о такой досадной мелочи, что нужно провести в воздухе не менее шести часов.
— Позвольте, позвольте... — начала Лидия, но ее вдруг перебил старик:
— Не спорьте, мои юные коллеги! Лидия права — тебе нужно сейчас отдыхать, Фарг. Ты же не на прогулку летал в Гренландию.
— Разрешите мне слетать в Австралию. — сказал белокурый гигант и выразительно скрестил руки на могучей груди. — Я могу просидеть за штурвалом хоть шестнадцать часов!
Лидия беспомощно посмотрела на него и отвернулась.
— Хватит! — сказал старик и пристукнул ладонью по столу. — Полетит Лидия.
Тянулись бесконечно длинные минуты, ровно и однообразно гудел двигатель, непривычно быстро поднималось солнце... И лишь когда вдали из голубого слияния воды и неба начала надвигаться плоская громада Австралии, Бурри вдруг охватило беспомощное желание, чтобы время остановилось, чтобы не было ни этого неумолимо растущего материка, ни неподвижного тела Аштау, окруженного скорбно поникшими людьми, ни его самого, а была бы лишь теплая синева океана, огромное солнце в этом изумительно прозрачном воздухе и юная женщина по имени Лидия в своем рвущемся вдаль ракетоиде.