Зеленые береты
Шрифт:
Солдаты провели Де Порта к месту сбора. Там его уже поджидал вьетнамец в черном обмундировании. Как это ни странно, он был на несколько дюймов выше Де Порта, это несколько удивляло.
– Мы рады видеть вас живым и здоровым, капитан Де Порта, – сказал вьетнамец.
– Взаимно, майор Люк, – отозвался капитан. – Вы прекрасно обозначили зону высадки.
– Подождем, пока все не соберутся здесь, – сказал Люк. – А потом нам предстоит трудный марш-бросок. Но, по крайней мере, вам не придется нести с собой амуницию. Помощников тут достаточно.
Появился
Крэк побеседовал с майором Люком и затем догнал Де Порта. Высадка, как и планировалось, была произведена в полночь, и теперь им предстоял четырехчасовой бросок до первого убежища.
Носильщики с тюками и поклажей сразу же двинулись вперед привычной тропой, а Де Порта и Крэк то и дело сверяли свой маршрут по компасу. Первый час они все время взбирались в гору, и когда, по подсчетам Де Порта, они прошли километров шесть, то решили передохнуть. Воздух в горах был прохладный, и хотя люди Де Порта отличались завидной выносливостью и к тому же ничего не несли, но все-таки обрадовались привалу.
В конце концов утомительный марш закончился вблизи вершины горы. В этот смутный, предрассветный час Де Порта различил очертания типичной горной деревушки. Все дома стояли на сваях, темные и покосившиеся от времени. Крэк отошел от командира, чтобы приглядеть за тем, как размещается груз.
В красном свете потухающего костра перед одним из домов Де Порта заметил согбенного старика в набедренной повязке. Согнувшись в три погибели, он сидел на корточках, зябко кутаясь в ветхое дырявое одеяло. Старик поднялся, внезапно из темноты рядом с ним появился Крэк и подвел его к Де Порта.
Это был вождь Мук Чон. Говоря по-французски, он поприветствовал Де Порта в своей деревне. С явной гордостью вождь объявил, что сражался вместе с французами в 1952 году. Он подчеркнул, что в их деревне жили французы много-много месяцев.
Крэк прибавил, что не только деревня Мук Чона, но и многие другие постоянно перекочевывали с места на место, стараясь избежать преследования войск коммунистов. Тем не менее правительство Демократической Республики Вьетнам не оставляло своих попыток прижать их всех к ногтю.
Мук Чон махнул в сторону бамбукового дома, под которым разместили припасы.
– Можете поселить ваших людей там, – сказал он.
Крэк предложил, чтобы Де Порта пошел с Мук Чоном к его дому. Там они уселись у догоравшего костра, и вождь принялся греть озябшие руки. И хотя вьетнамцы, как все азиаты, не любят сразу говорить о делах, горные племена в этом отношении сильно отличались от них. Поэтому Де Порта сразу же принялся вводить вождя в курс дела.
– Мы обучим и вооружим всех в твоей деревне, чтобы сражаться с вьетконговцами и жителями долин, – начал Де Порта.
– Мы ненавидим Вьетконг, – прервал его оживленно Мук Чон. – Они крадут наш опиум, норовят забрать нашу молодежь в армию и заставляют платить налоги.
– Ничего, все переменится, – объявил Де Порта. – Но для начала вам надо стать сильными. Мы подыщем местечко подальше от деревни и примемся обучать людей.
Мук Чон покачал головой.
– Нет. Мои люди знают, как сражаться. Они получат оружие, они будут сражаться. У нас нет времени на учебу. Мы должны работать в полях, выращивать рис, маниоку и ухаживать за маком.
– Но их надо учить.
– Я служил во французской армии. Я знаю, как надо сражаться. Мои люди последуют за мной. Только дайте винтовки.
– Но они же не знают, как пользоваться ими.
– Достаточно будет дня здесь, в деревне. Они научатся, – возразил Мук Чон. – Мужчинам надо работать в полях.
Де Порта прибег к последнему средству: переключившись с французского на тайский, он сказал:
– Мы прибыли сюда, чтобы помочь сражаться с Вьетконгом. Мы предоставим вам оружие, боеприпасы и деньги на оплату тех, кто воюет. Но твои люди должны учиться.
Сидевший на корточках вождь даже перестал привычно раскачиваться, когда услышал, как пришелец заговорил на его языке. После продолжительного молчания он сказал:
– Ты говоришь на языке таев, это хорошо. Но как быть с урожаем?
– Половина мужчин обучается, другая половина работает в полях.
Мук Чон невозмутимо раскурил трубку.
– Сейчас самое время, когда мы собираем маковый сок.
– Мы заплатим. Вам не потребуется собирать мак.
– Нет, – воскликнул Мук Чон. – Маковые плантации погибнут, если мы не будем ухаживать за ними. И тогда, когда вы уйдете, у нас не будет опиума на продажу.
– Половина твоих людей работает в полях, другая половина обучается, – упорствовал Де Порта. – Мы заплатим больше, чем вьетконговцы. А если у мужчины есть жена или дети, мы приплатим еще. Платить будем местной валютой.
Чон прикрыл глаза и принялся раскачиваться из стороны в сторону, попыхивая трубкой.
– Когда состоится первая выплата?
– Когда мужчины будут завербованы и получат звания.
– Скоро рассветет, – сказал Мук Чон с легким оживлением. – Мы можем приступить к вербовке.
– Твои люди лояльны? Колеблющихся нет? Если хоть один предаст нас, вся операция полетит к черту.
– Никто из таев, таек и детей не предаст эту деревню, – сердито возразил Чон, глаза его гневно полыхнули.
Чувствуя, что задел вождя за живое, Де Порта продолжал:
– Как вождь, Мук Чон, ты станешь полковником тайской армии, которую мы организовываем. И мы заплатим тебе больше, чем коммунисты платят своим полковникам.
Де Порта вынул из кармана три серебряные пуговицы, которые означали ранг полковника во Вьетнамской армии, и протянул их Чону.