Зеленый мозг
Шрифт:
"Если я и не испытаю радости от этой работы, то, надеюсь, по крайней мере, она не будет противна", - подумала она.
Она знала, как должна смотреться в этой компании подпитых темнокожих женщин. Она была рыжеволосая зеленоглазая женщина хрупкого телосложения. Плечи, переносица и лоб ее были усыпаны веснушками. В этой комнате - она, одетая в длинное платье под цвет ее глаз, с маленьким золотистым значком МЭО на груди - в этой комнате она бросалась в глаза.
– Кто этот мужчина у двери?
– спросила она.
Улыбка, подобная легкому порыву от слабого
– Который мужчина, моя дорогая? Там, кажется... их семь.
– Прекратите притворяться, Трэвис. Миндалевидные глаза изучали ее, затем перекинулись на группу у входа.
– Это Хуан Мартиньо, шеф ирмандадес, и сын Габриэля Мартиньо.
– Хуан Мартиньо, - сказала она.
– Тот самый, кому, по вашим словам, принадлежит полная заслуга расчистки Паратинги.
– Он отхватил приличную сумму, моя дорогая. Для Джонни Мартиньо этого вполне достаточно.
– Сколько?
– Ах, вот это практичная женщина, - сказал он.
– Они поделили пятьсот тысяч крузейро.
Чен-Лу откинулся на диване, понюхал терпкий запах, исходящий с дымом из отдушины стола и подумал: "Пятьсот тысяч! Этого будет достаточно, чтобы уничтожить Джонни Мартиньо - если я поставлю это своей целью. А с Рин мне не угрожает неудача. Этот барон Бахии будет только рад клюнуть на такую наживку, как прекрасная Рин. Да, скоро мы получим козла отпущения: Джонни Мартиньо, капиталиста, большого сеньора, которого обучили янки.
– Виноградная Лоза из Дублина имеет в виду Хуана Мартиньо, - сказала Рин.
– А-ах, Виноградная Лоза, - сказал он.
– Что она сказала?
– Неприятности в Паратинге - там упоминаются имена его и его отца.
– Ах, да, понимаю.
– Ходят странные слухи, - сказала она.
– И вы находите их зловещими.
– Нет, просто странными.
"Странными", - думал он. Это слово поразило его мгновенно осенившей его ассоциацией, потому что оно перекликалось с посланием курьера с родины, которое и натолкнуло его на мысль послать за Рин. "Ваша странная медлительность в решении нашей проблемы вызывает необходимость поднять очень беспокоящие нас вопросы". То предложение и это слово вдруг всплыло в памяти из того послания. Для Чен-Лу эти слова были продиктованы нетерпением: пониманием нависшей над Китаем катастрофы, которая могла обрушиться в любой момент. И он также знал, что там есть те, кто не доверяет ему, потому что в его родословной были эти проклятые белые.
Он прошептал:
– Странные - это не совсем то слово, чтобы описать пограничников, обезвреживающих Зеленые зоны.
– Я слышала какие-то довольно дикие истории, - пробормотала она. Секретные лаборатории пограничников - противозаконные эксперименты по мутации...
– Заметьте, Рин, что большинство сообщений о странных, гигантских насекомых исходят от пограничников. В этом только и заключается единственная странность.
– Логично, - сказала она.
– Пограничники находятся на передней линии, где могут происходить такие вещи.
–
Она пожала плечами, чувствуя странную несговорчивость. Он, конечно, был прав, должен был быть прав.
– Логично, - сказал Чен-Лу.
– Использование диких слухов для внушения страха среди местных табареус, в этом я вижу единственную логику.
– Поэтому вы хотите, чтобы я поработала с этим начальником пограничников, - сказала она.
– Что я должна узнать?
"Ты должна узнать то, что я хочу, чтобы ты узнала", - подумал Чен-Лу. Но вслух он сказал:
– Почему вы так уверены, что вашим объектом должен стать Мартиньо? Это то, что сказала Виноградная Лоза?
– Ох-ох, - сказала она, удивляясь тому гневу, который поднимался в ней.
– Можно подумать, что у вас не было специальной цели, когда вы посылали за мной. Или достаточным основанием является мое очаровательное я!
– Я бы не смог изложить это лучше, - сказал он. Он повернулся и подозвал официанта, который подошел и поклонился, чтобы принять заказ. Затем официант прошел боковым путем к группе у входа и заговорил с Хуаном Мартиньо.
Пограничник изучал Рин, изредка бросая на нее взгляд, затем перевел взгляд на Чен-Лу. Чен-Лу поклонился.
Несколько женщин, как яркие бабочки, присоединились к группе Мартиньо. Макияж на их глазах делал их похожими на созданий, выглядывающих из фасетных щелей. Мартиньо освободился и направился к столу с янтарным дымом. Он остановился напротив Рин, поклонился Чен-Лу.
– Полагаю, вы д-р Чен-Лу, - сказал он.
– Какая радость. Как может МЭО быть такой щедрой, что посылает своего районного директора на такое праздное времяпрепровождение? А про себя подумал: "Вот - я высказал свои мысли таким образом, чтобы этот дьявол в образе человеческом понял меня".
– Я развлекаюсь, - ответил Чен-Лу.
– Могу позволить себе немного расслабиться, чтобы поприветствовать нового работника в нашем штате.
– Он встал с дивана и взглянул на Рин.
– Рин, я хотел бы познакомить вас с сеньором Хуаном Мартиньо. Джонни, это д-р Рин Келли, только что из Дублина, новый энтомолог нашей организации.
Мысленно же Чен-Лу продолжил: "Это враг. Не сделай ошибки. Это враг. Это враг. Это враг". Мартиньо низко поклонился:
– Очарован.
– Это честь быть представленной вам, сеньор Мартиньо, - сказала она. Я слышала о ваших подвигах..., даже в Дублине.
– Даже в Дублине, - пробормотал он.
– Фортуна была благосклонна ко мне, но никогда не была так благосклонна, как сейчас. Он уставился на нее бесцеремонно, пытаясь понять, какие такие специальные обязанности могут быть у этой женщины. Может она любовница Чен-Лу?
В неожиданно наступившей тишине прозвучал женский голос позади Рин. Змеи и грызуны действительно усиливают давление на цивилизацию. Так говорится в...
Кто-то зашикал на нее.
Мартиньо сказал:
– Трэвис, я не могу понять одного. Как можно называть такую прекрасную женщину доктором?