Зелёный мозг
Шрифт:
— Чушь, — сказал Сайнер.
— Я не понимаю этого, — сказал Читер. — Как мог Маккай пойти куда-то и не знать, где он?
— Тулук вышел из сниггертранса или нет? — спросил Сайнер, и голос его был ужасен. — Он ведет себя так, как будто никого здесь нет.
Все сенсы за столом знали, что имел в виду Сайнер. Неужели Рив был пойман на зов? Может быть, Тулук умер, ушел в тот странный сон, из которого личность никогда не возвращается?
— Ну! — взревел кто-то.
Все собравшиеся сенсы отшатнулись от стола, когда Маккай выпал дрожа из ниоткуда в потоке пыли и грязи. Он приземлился спиной на стол прямо перед Билдуном, который привстал на стуле.
Маккай был в крови, глаза сверкали, рыжие волосы сбились в ужасный клубок.
— Ну, — прошептал Маккай. Он повернулся на бок, увидел Билдуна и, как будто это все объясняло, добавил:
— Топор уже опускался.
— Какой топор? — строго спросил Билдун, опускаясь на место.
— Тот, которым Паленки целился отсечь мне голову.
— Что?..
Маккай сел, потер свои разорванные запястья, где он был привязан. Вскоре он перенес эти манипуляции на лодыжки. Он был похож на божественную лягушку Говачи.
— Маккай, объясните, что здесь происходит, — приказал Билдун.
— Я… ах, да-да, еще бы доля мгновения, и было бы уже поздно, — сказал Маккай. — Что заставило Фурунео ждать так долго? Ему было сказано шесть часов, не более. Разве он, — Маккай посмотрел на Тулука, который лежал тихий, прямой, как часть серой трубки, что являлась подпоркой для Ривов.
— Фурунео мертв, — сказал Билдун.
— Ой, черт возьми, — мягко сказал Маккай. — Как?
Билдун коротко объяснил, а затем спросил:
— Где вы были? Что это там за Паленки с топором?
Маккай, все еще сидя на столе, четко в сжатой форме и в хронологической последовательности изложил суть. Звучало это так, как будто он рассказывал о каком-то третьем лице. А завершил он сообщение таким заявлением:
— Понятия не имею, где я был.
— Они собирались разрубить вас? — спросил Билдун.
— Топор уже опускался, — сказал Маккай. — Он был уже вот здесь.
Он держал руку примерно в шести сантиметрах от своего носа.
Сайкер кашлянул и сказал:
— Что-то случилось с Тулуком.
Все повернулись.
Тулук лежал на своей подпорке, глазная щель была закрыта. Тело его было здесь, но самого не было.
— Он… потерялся? — Билдун резко выдохнул и отвернулся. Если Тулуку не удастся вернуться назад… это было бы подобно потере эго Пан Спечи!
— Кто-нибудь там, тряхните этого Тапризиота, — приказал Маккай.
— Зачем беспокоиться? — это был мужчина из Отдела Права. — Они никогда не дают ответ на прямой вопрос о… вы знаете.
Чувствуя неловкость, он взглянул на Билдуна, который сидел, не поворачивая лица.
— Тулук вошел в контакт с Калебанцем, — сказал Маккай, вспомнив. — Я сказал ему… это был единственный способ, каким он мог выполнить приказ, так как Фурунео был мертв.
Он встал на столе, прошел по нему до его конца и встал, склонившись над Тапризиотом.
— Вы, — закричал он. — Тапризиот!
Молчание.
Маккай провел пальцем по руке с голосовыми иголками. Они защелкали, как линии деревянных трещоток, но никакого вразумительного звука не исходило от Тапризиота.
— Говорят, к ним не надо прикасаться, — сказал кто-то.
— Приведите сюда другого Тапризиота, — приказал Маккай.
Кто-то побежал выполнять приказ.
Маккай вытер пот со лба. Нужны были все его резервы, чтобы сдержать дрожь. Во время опускания топора Паленки он попрощался со вселенной. Прощание было последним и бесповоротным. До сих пор он чувствовал, что не отошел, что следит за ликом кого-то другого, существа в его собственной плоти, похожего существа, но действительно незнакомца. Эта комната и действия вокруг него была какой-то искаженной игрой, очищенной до полной стерильности. В тот момент, когда он принимал собственную смерть, он понял, что осталось несчетное количество того, что он хотел бы пережить. Этой комнаты и его обязанностей агента Бюро Саботажа не было среди тех желаний. Старая реальность была затоплена эгоистическими воспоминаниями.
Второго Тапризиота ввели в комнату, иголки его выражали жалобы. Его водрузили на стол, но он все время возражал:
— У вас уже есть Тапризиот! Почему вы беспокоите? Билдун повернулся к столу, изучая сцену, но продолжал оставаться молчаливым и замкнутым. Никогда еще никого не удавалось вернуть из ловушки вызова с дальнего расстояния.
Маккай взглянул на нового Тапризиота.
— Вы можете войти в контакт с этим Тапризиотом? — потребовал он.
— Путча, путча, — начал второй Тапризиот.
— Я искренен, — взорвался Маккай.
— Ахсида день-день, — просвистал второй Тапризиот.
— Я сложу вас в кучу с чьими-нибудь дровами, если вы не добьетесь этого, — прорычал Маккай. — Можете вы войти в контакт?
— Они вонзились в контакт с Калебанцем, — сказал второй Тапризиот.
— Что вы имеете в виду под «вонзились»? — настаивал на своем Маккай.
— Связаны, — ответил Тапризиот.
— Можно вызвать каждого из них? — спросил Маккай.
— Скорее развязать, чем вызвать, — сказал Тапризиот.
— Смотрите, — сказал Сайнер.
Маккай резко повернулся.
Тулук сжимал свою лицевую щель. Челюстной выпрямитель вышел и задвинулся.
Маккай затаил дыхание.
Лицевая щель Тулука открылась и он сказал:
— Захватывающе.
— Тулук, — сказал Маккай.
Щель расширилась. Глаза Рива выставились.
— Да?
Затем он сказал:
— Ах, это вы Маккай. Вам все-таки удалось.