Зелёный рассвет
Шрифт:
– Гвеннон! Ты понимаешь, туда никто не захочет идти. У нас ведь нет таких доспехов, как у вас! – пришла ему в голову мысль, показавшаяся удачной. – Вы защищены от излучения, а мы нет. Если хочешь, чтобы мы залезли в такое лучистое место, дай хотя бы один скафандр. Иначе любой храбрец обуглится до костей раньше, чем разглядит, кто у вас там завёлся…
Сармат удивлённо мигнул, смерил Фрисса долгим взглядом и коснулся пояса, нажимая неприметную кнопку. Фрисс ничего не услышал, но на призыв откликнулись быстро – уже через секунду в комнату заглянул один из сарматов.
– Принеси одну защиту. Класс «Внешние», тяжелее не надо, - сказал ему Гвеннон. Через малый промежуток времени Фрисс недоверчиво взял в руки жёлтый свёрток плотного, немного тягучего материала. Свёрнутая защита была не тяжелее кожаной брони.
– Этого хватит, чтобы спастись от излучения у Нор. Внутрь не ходите, - предупредил Гвеннон, и его глаза немного посветлели. – Если никто не согласится, просто верни защиту нам. Если согласится, сможет взять её себе навсегда.
– Спасибо, Гвеннон, теперь уже можно говорить с Халаном – и он кого-нибудь найдёт, - Фрисс кивнул. Он был удивлён до крайности – до сих пор никто из людей не получал сарматский скафандр ни в дар, ни за деньги!
– Удачи в Норах, и берегитесь излучения! – кивнул и сармат, возвращаясь к экрану.
Речник вышел со станции и полной грудью вдохнул воздух Реки. «Бывает же!» - хмыкнул он. «Сарматы там бессильны – а Речник туда лезет. Прямо как во времена Чёрной Реки… Да, ничего странного, что из такой горы лучистой дряни выползают чудища. Странно будет вернуться оттуда живым. И мне, Река моя Праматерь, очень даже могут дать такой приказ. Вот же угораздило…»
Никто не тронул его корабль, даже не отвязал его от трубы. Компания с дозиметром ушла уже далеко вниз по Реке, больше вокруг никого не было. Фрисс поднял хиндиксу в воздух и полетел к пещерам жителей. «Поесть надо после таких приключений,» - думал он. «Хотя бы кусок прошлогоднего Листовика!»
На участке повыше «Флана» причал был, целых десять каменных колец для гостевых кораблей, не считая кольца у каждой пещеры. И Фрисс с радостью увидел у одной из пещер корабль с красным флагом. Здесь гостил Речник Найгис, хороший знакомый ещё по Островам… и по закрытию «Флана». Поэтому Фриссгейн сразу направился в эту пещеру – и не прогадал. Найгис был там, хозяева возражать не стали, еда нашлась. Найгис похвастался, что этой весной сарматы уследили за утечками – во время половодья что-то засветилось у берега, но на третий день перестало. Но рыбу весной никто не ловил – дураков нет!
– Хранилище, значит… Э-хе-хе. А я гадал, что у них скрежетало на днях под фундаментом? Даже вся эта махина перекосилась. Боялся, что поломается что-нибудь. Но нет, выпрямилась обратно. Скрежетало, лязгало, искры летели веером. Наверное, прорубали ещё туннель – чтобы все отходы поместились, - покивал Найгис. – А у тебя, я смотрю, пропуск в Старый Город?
– Ага. Хотел заглянуть, а теперь сомневаюсь что-то. Сразу и Город, и хранилище – так и засветиться к осени можно, - солидно рассудил Фрисс и налил себе хумики из кувшина, который хозяева очень хотели, но так и не смогли спрятать.
– Ну, в скафандре-то не засветишься! Вот у меня нет защиты, а я уже был там два раза. Придётся ещё раз сходить, неладно там.
– А там-то что? Крысы одолевают? – удивился Фрисс и налил Найгису той же хумики.
– Не то что крысы… Даже Фойста видели, уползающего к Реке. Весь в ожогах, местами до костей, а ведь Фойстам никакие лучи не вредят… Ну, я его живым не застал. И крысы с такими же ранами. И вспышки, уже которую ночь… пожалуй, с тех пор, как «Флан» перестал падать на бок, там по ночам и полыхает. Гореть не горит, нечему там гореть, но что такое – не понимаю, - Найгис пожал плечами. – Странные дела! Налей ещё немного…
– Интересно тут у вас – станции, развалины, излучения, - вздохнул Фрисс и выполнил просьбу. – Уговорил. Посмотрю на ваши вспышки, а к ночи вернусь. Кому там корабль оставить можно?
Часть 3. Главы 8-9. На развалинах огни, под землёй война.
Глава 08. Старый Город
– И что, крысы вас не беспокоят? – не без удивления спросил Фрисс у Тенсена. Тенсен из рода Повилики, деловитый наринекс, чей камышовый дом стоял на Левом Берегу, только усмехнулся.
– Крысы, конечно, не еда, но и не ужасная угроза. А вот с Сидженом не шути. Лучи слов не понимают и оружия не боятся!
– Рад за вас. Ну что, до ночи летай на моей хиндиксе, а утром я её заберу, - предупредил Фрисс. Он в самом деле был рад – и тому, что жители помнят об опасности Сиджена (ох и намучались, когда им это втолковывали!), и тому, что хитрые и злые Крысы Моджиса ещё их всех не съели. Откуда взялась такая порода крыс, и были ли они крысами, а не порождением ирренция, сказать было трудно. Зато наверняка можно было сказать, что Старый Город – их вотчина и рассадник, там они вырастают до размеров волка и отращивают стальные зубы и костяную броню. Как с ними управлялись прежние жители Города, ни один мудрец не знал. Хватало же у них отваги жить рядом с Крысами Моджиса…
А тем, кто сейчас жил у Старого Города, сами боги велели быть отважными. Тенсен Повилика перебил достаточно крыс, чтобы считать их тварями опасными, но не ужасающими. И он был другом Речника Найгиса. Но даже он удивился, что у Фрисса есть скафандр, и внимательно смотрел, как Речник в эту защиту влезает. Плотный и очень прочный материал назывался «скирлин» - так говорил Халан – и мог выдержать укус крупной крысы, но не удар меча. Фрисс надел перевязь с мечами поверх скафандра, затянул на ногах плетёную из травы обувку – такие плетёнки надевали те, кто боялся попортить сапоги о россыпи ирренция – и, помедлив, снял свой шлем и надел сарматский, особой полосой скирлина скрепив его со скафандром. Внутри было, пожалуй, слишком тепло и душно. Речник вспомнил, что сарматы часто ходят без шлемов, и ничуть этому не удивился. Через некоторое время он привык, наловчился дышать и смотреть сквозь прозрачную полосу на глазах, и тогда уже направился к Городу.
Тропа петляла в густых камышах, поднимающихся вокруг, как настоящие деревья. В зарослях кто-то шуршал, пели птицы, но постепенно звуки затихали, а заросли редели. Под ногами появилась жёсткая колючая трава, едва по пояс Речнику, еле живого вида, но вредного нрава. Зелень эта называлась «мекха», и все Речники остерегались уколоться или оцарапаться об неё. Хотя неизвестно было, чем она опасна, но Фрисс сейчас ступал по траве очень осторожно.
Земля вокруг города тоже несла в себе опасность, и мекха и другие искажённые растения давали об этом знать любому, кто проходил мимо. Формы, цвета, цепкие шипы и странные соцветия – всё у местных трав было неверным, изменённым. И всё же они росли здесь, и даже в самом Городе, медленно затягивая его зелёной паутиной и разрушая мёртвый камень. Халан видел в этом знак, что когда-нибудь обожжённые руины снова оживут, пусть и как часть леса. Но пока Старый Город сопротивлялся. Речник знал, что во многих его частях даже мох на стенах не растёт. И уж подавно никто из людей не живёт тут… да, должно быть, с самого Применения, с тех пор, как лучи выжгли город изнутри, оставив мёртвую каменную скорлупу. Никто не живёт и никто не ходит… Никто из тех, у кого есть голова на плечах!