Зелёный рассвет

Токацин

– Кьяа! Моё! Верни!

Неизвестный говорил быстро, на грани визга, вроде бы по-сингельски, но так, что Фрисс еле слова разбирал – какой-то скрежет заглушал их.

– Кьяа! Дурень! Лапы! – заверещал в ответ другой голос, более низкий, но тоже писклявый.

– Конт врёт! Конт – вор! Верни! – заорал первый.

– Тихо! Дом Стинка! Стинк убьёт! – вмешался третий, тихий, но гулкий.

– Стинк убьёт, - подтвердил вполголоса четвёртый, и Фриссу показалось, что он самый младший или самый мелкий из всех. Кто может браниться посреди мёртвого города? Не крысы же, в самом деле…

За углом Фрисс обнаружил небольшую площадку, сплошь залитую рилкаром, сквозь который так и не смогла пробиться трава. Над площадкой возвышалось здание, формой похожее на башню, а над башней – высоченная ветвистая мачта, вроде тех, что высились над сарматской станцией. Но там по ветвям бегали неяркие огни, эта же мачта была чёрной и безжизненной. Одна из стен здания раскололась и осыпалась грудой рилкаровых кирпичей, и Фрисс мог увидеть внутренности – сложенные друг на друга красные бублики из чего-то, похожего на гранёное стекло. Некоторые из них свалились с общего стержня и лежали поблизости, другие перекосились, когда стержень искривился. Рилкар был оплавлен, а внешнее покрытие – кирпичного цвета фрил – почернело, вздулось и пошло пузырями. На уцелевшей стене ещё виден был чёрно-жёлтый трилистник, предупреждающий об опасном излучении, язык пламени в треугольнике и какие-то надписи на неизвестном Фриссу языке. На бубликах, обломках стены и на мостовой вокруг пролома сидели разномастные крысы – и приглушённо, но сердито ругались между собой. Фрисс неслышно подобрался к башне, крысам пока было не до посторонних. «Где они человеческий выучили?!» - думал он в изумлении.

– Кьяа! – крикнула крупная крыса, сидевшая на задних лапах среди красных колец. На её светло-серой шкуре выделялись чёрные полосы.

– Тихо! Я говорю!

– Конт говорит! – подтвердила здоровенная серая крыса без полос и почти без шерсти, зато в броневых пластинах и иглах, которые торчали из её тела во все стороны. Ещё у неё было два хвоста и какой-то темный предмет в лапе.

– Вилзан – дурень! – заявила полосатая крыса, на что взвилась ещё одна серая, поменьше, с одним хвостом и без лишней брони. Бронированная в ответ оскалилась.

– Ключ! Нашёл! Да! А применять? Как? Знаешь? Нет! Дурень! Я знаю! Моё! – торжествующе выпалила полосатая. – Да! Нашёл! И? Главный – я! Я – полосатый!

– Нет! Ты палёный! – взвизгнул Вилзан, и ещё три крысы примерно того же вида согласно заверещали. – Кьяа! Знаешь? Ты?! Врёшь!

– Тихо! Быстро! – второй бронированный переросток (как заметил Фрисс, у него было пять лап, и это ему сильно мешало) надвинулся всей тушей на Вилзана. Стало тихо.

– Вот! Ключ! Ключ мёртвых! Все мертвы! Как применить? Кто знает? Конт знает! – продолжил полосатый. – Знает! Здесь! Пульт! Ключ! Лучи! Много! Сила! Тебе! Мне! Всем! Все – гиганты! А потом?

– Кьяа! Рвать! Грызть! Я – гигант? Кьяа! Конт – главный! – первый переросток от радости забылся и заорал на всю площадь. На него заверещали все остальные.

– А потом! – Конт подпрыгнул на кольцах и чуть не соскользнул вниз. – Станция! Станция! Вся сила! Вся мощь! Звёздный огонь! Плазма! Лучи! Море лучей! Жечь! Взрывать! Станция – наша! Вся её сила! Наша!

– Станция! Наша! – пронеслось по всей крысиной толпе. Конт ещё раз подпрыгнул.

– Ключ мёртвых! Ключ силы! Применим! Здесь! – он спустился на пару колец вниз и протянул лапу за предметом, который держала двухвостая крыса. Но взять не успел – Вилзан подскочил на месте, выхватил у двухвостой эту вещь и отпрыгнул в сторону.

– Ключ – мой! Станция – моя! Главный – я! – провизжал он, размахивая «ключом». Те крысы, что были помельче и без лишней брони, игл и лап, стянулись к нему и оскалили зубы на бронированных союзников Конта.

– Дурни! Вилзан! Тише! – Конт что-то почуял, пригнулся и быстро зашевелил носом. – Чужак! Шпион! Убить!!!

Фрисс не сразу понял, что речь о нём, и выхватил оба меча за миг до того, как бронированная крыса ударила его всем телом.

Речник увернулся и устоял на ногах, и броня не спасла странную тварь – мечи рассекли и пластины, и плоть. Второй удар обезглавил крысу, и Фрисс смог разрубить надвое ту, что пыталась прокусить ему скафандр на ноге. В полуразрушенной башне – как увидел он мельком – сторонники Вилзана и Конта грызли друг друга, а полосатый крыс куда-то исчез. Но думать о них было некогда – сам Вилзан сбил Речника с ног, прыгнув со стены, и потянулся к горлу. Фрисс ударил его по зубастой морде, и зубы сомкнулись уже на руке – это и было смертельной ошибкой Вилзана. Речник нанизал его на меч и на всякий случай провернул клинок в ране. Зубы разжались, и уже навсегда.

Всё как-то неожиданно стихло – только непонятная волна жара коснулась ног Речника и тут же отхлынула. Он пошарил рукой по земле в поисках опоры – скафандр наполз на глаза, искать мечи и всё прочее пришлось на ощупь – и что-то тяжёлое и холодное удобно легло в руку. Сунув найденное за пояс и нашарив меч, Фрисс поспешно вскочил – а ну как крысы о нём вспомнят?

Крысы не вспомнили. Некому было вспоминать – все, кто бегал вокруг башни, теперь лежали там же дымящимися кучками горелых костей и мяса. По кольцам внутри здания бегали зловещие зелёные искры, рилкар и фрил вокруг пролома оплавились и стекали наземь крупными каплями. В двух шагах от всего этого и в пяти шагах от Фрисса стояло существо в иссиня-чёрной броне, высокое и жуткое, и держало в руках оружие, пугающее одним своим видом. Оружие было направлено в сторону Речника, и тут он пожалел, что вообще пошёл в эти развалины.

– Дай мне это. Быстро! – приказало существо, указывая на «ключ», который Фрисс засунул за пояс, и сделало шаг вперёд. Голос его был непохож на крысиный, Фрисс мог бы поклясться, что это говорит сармат. Но кто видел таких огромных сарматов?!

Речник менее всего хотел подходить к этому созданию. Он собирался уронить «ключ» и уйти по стенам и крышам – сноровки хватило бы, «сармат» в такой броне за ним не угнался бы. Но зелёное марево встало перед глазами, и Фрисс обнаружил, что сползает по стене на землю. Все силы вдруг ушли из него, как воздух утекает из пробитого шара хиндиксы. Ему стало очень холодно, и тихий звон в ушах заглушил все звуки. «Сармат» что-то крикнул, Фрисс мотнул головой и окончательно сполз на землю. Марево разомкнулось на секунду, и последнее, что видел Речник – это иссиня-чёрные силуэты зданий и ослепительно яркий зелёный свет…

Он очнулся от сильного жжения в левой руке – она горела изнутри и будто распухла вчетверо. Медленно приходя в себя, Речник обнаружил, что лежит на чём-то жёстком, а под голову и под левую руку (она почему-то закинута назад) подложено что-то помягче… может быть, даже его свёрнутый плащ. Или сумка. Холодный воздух касался лица – значит, шлем с него стащили… да что там – скафандр расстёгнут до середины груди и там же обвязан вокруг тела. Тянет холодом, и запах тут очень странный – не растение и не животное, скорее металл и странные вещества, которыми иногда пахнет на сарматской станции. Тревожный запах…

Речник осторожно открыл глаза. Он лежал в пустой тёмной комнате, тусклый утренний свет проникал сквозь приоткрытую дверь. Там виднелся краешек рассветного неба – оно только ещё разгоралось, нежное зелёное сияние вплеталось в серебристые облака. Обычный зелёный рассвет… по легендам, когда-то он был алым, как лепестки Кенрилла. Речник сел и ощупал руку – она так и горела изнутри, и действительно припухла и слегка покраснела. Во рту появился неприятный привкус – кровь и сажа. Он попытался выдавить из себя хоть звук – ничего, только чуть не задохнулся.