Зеленый рыцарь
Шрифт:
— Какая потрясающая неожиданность, — отозвался Эмиль. — Я всем позвоню. Беллами тут, со мной. Он будет очень огорчен, и я очень огорчен. А Тесса? Ей тоже сказать? У меня есть ее телефон. Но интересно, что именно задумала Алеф? Она поехала непосредственно с Лукасом или по какой-то путевке? Может, получила стипендию или какое-то особое приглашение?
— Думаю, время покажет. Она пишет, что они собираются пожениться. В общем, будь добр, просто передай всем нашим мои слова.
— О, конечно, я все передам. Какие странные и тревожные новости! Клемент, мне хотелось бы как можно скорее встретиться с тобой, и Беллами тоже хочет видеть тебя. Как там Луиза?
— Ну, можешь себе представить. Сейчас мне велено отключить телефон. Я тебе очень благодарен.
Клемент опустил трубку, потом вновь снял ее с аппарата и положил на стол. Он постоял немного, обхватив голову руками. Горячие слезы обожгли ему глаза.
Он вернулся на кухню, закончил мытье посуды, вытер все чашки, тарелки, столовые приборы и убрал все по местам. Выйдя в прихожую, Клемент посмотрел на телефонную трубку, лежащую на столе, точно ампутированная рука, и издающую тихое, мерное шипение.
Поднявшись на второй этаж, он взглянул на бардак, устроенный в комнате Алеф Тессой и Пам в благонамеренных поисках зацепок. Клемент поправил кровать и поднял с пола разбросанную одежду. Его расстроил вид платьев Алеф, от которых она убежала навсегда. Зайдя в Птичник, он прилег на диван. Дом погрузился в тишину.
Прогулявшись по Грин-парку, Харви и Сефтон сели на скамейку.
— Почему тебя вчера не было целый день?
— Извини. Я была ужасно расстроена.
— И я тоже. Едва не сошел с ума.
— Навалилось столько всего, мне хотелось серьезно подумать. Я почувствовала, что должна сосредоточиться на Алеф. Я решила, что смогу что-то выяснить. Но конечно, ничего не получилось.
На самом деле почти весь день Сефтон практически наугад бродила по Лондону, словно действительно надеялась встретить Алеф. В ходе этих беспорядочных блужданий она заметила, что странным образом оказалась возле дома Лукаса, но прошла мимо, лишь мельком взглянув на него. Естественно, об этом она ничего не сказала.
— Ты избегала меня. Я мог бы пойти с тобой.
— Мне хотелось, чтобы ты тоже сосредоточился на Алеф.
— Ты хотела, чтобы ничто не мешало мне думать об Алеф?
— Да.
— А я целый день думал только о тебе.
— Но о ней ты тоже должен был думать, о долгих годах вашего общения. Вы же проводили много времени в разговорах, и тебе, наверное, казалось, что так будет всегда. Ты доверял ей больше всех и, наверное, любил ее больше всех, разве ты мог не любить ее…
— То были детские разговоры. В сущности, речь в них шла о том, что это невозможно между нами, поскольку мы стали братом и сестрой.
— Ты говоришь это сейчас. Но она же так красива и так остроумна. Я часто слышала, как вы оба хохотали. Алеф, наверное, тоже радовало общение с тобой, а ты, наверное, восхищался ею и наслаждался, бывая с ней.
— Нашему общению не хватало глубины.
— Нет, у вас наверняка бывали важные разговоры, утешительные и ободряющие, какие ты мог вести только с ней…
— Давай оставим эту тему, Сефтон. Ничего особенного не было. Мы просто смеялись и подшучивали друг над другом как дети.
— Верно, но ты уже стал взрослым. То, что оказалось вдруг возможным со мной, явилось полной неожиданностью для нас обоих. Такая же неожиданность могла произойти и с ней. У меня такое чувство, будто ты пришел ко мне по ошибке, думая, что я это Алеф, словно на моих плечах вдруг оказалась голова сестры, как в мифах или сказках, когда бог или волшебник придает одному человеку облик другого. Теперь все подумают, что ты заинтересовался мной только потому, что потерял ее…
— Прекрати, прекрати! Опомнись, перестань вредничать и болтать глупости! Дай мне руку.
Она дала ему руку и заплакала.
— Сефтон, любимая, не сердись на меня, не будь так жестока, ведь я безумно тебя люблю.
— Вчера мы еще не знали о бегстве Алеф и о смерти Питера. Почему же Питер умер в такое неподходящее время. Ну почему он умер? Почему мы позволили ему умереть? Почему не поддержали его… Как все странно, таинственно и печально. Луи думала, что он сможет помочь нам найти Алеф, она говорила, что их судьбы связаны.
— Интересно, не думала ли она, что Алеф может выйти замуж за Питера? Возможно, Лукасу это тоже пришло в голову… и тогда, в общем… но кто бы мог предположить…
— Да, похоже, все случившееся вскоре покажется нам вполне возможным, вероятным и даже неизбежным. Алеф исполнила роль вожделенного трофея, захваченного пиратом.
— Моя мать говорила, что Алеф похитит зрелый мужчина, какой-нибудь магнат… в общем, по-моему, Лукас вполне подходит на такую роль… Но разве могут они быть счастливы вместе? Это кажется мне абсолютно невероятным.
— А я могу представить их счастливыми.
— Красавица и Чудовище. Женщинам нравятся чудовища.
— Лукас, возможно… не такой, как кажется.
— Я боялся его. В детстве он внушал мне ужас. Я хотел помириться с ним, но не смог. Он преследовал меня точно демон. Алеф любила цитировать один отрывок из «Беовульфа», я не помню его точно. Что-то о таинственном призраке, приходящем по ночам… это был Лукас… возможно, она уже знала.
— Да. Предположим, она вернется со сломанными крыльями и разбитым сердцем. Тогда ты будешь чувствовать себя виноватым и бросишься ее утешать.
— Сефтон, ну пожалуйста… Любимая моя, не надо плакать…