Зеленый университет: Магия не ошибается. Книга 1
Шрифт:
Альба, чувствуя, что запястье после вчерашней писанины не пришло в себя до конца, предпочла больше слушать, записывая только самое основное из сказанного женщиной. На удивление, магистр ле Круа рассказывала ничуть не менее понятно, чем явно куда более опытная в преподавании де Вейн.
Терминов все еще было много, но все же хотя бы часть информации в голове Альбы оседала. Например, она уяснила, что в этом мире некромагия чаще всего называется некромантией из-за неточностей перевода записей одного старого волшебника-теоретика. Рассказывала магистр и о том, как вообще зародился и развивался этот вид магии, и судьба тех, кто плел черные магические нити, была непростой. Например, некромантам не повезло активнее всего схлестнуться с церковью,
Свен помахал всем рукой, пока магистр описывала эту часть прошлого и настоящего некромантии. Аристократы, явно знавшие все это, остались невозмутимы, а вот некоторые из горожан были удивлены и, казалось, даже напуганы информацией о том, кем оказался их однокурсник.
В нынешнее время некроманты были близко связаны и с судебной системой, и с похоронными обрядами. В ведении некромагов находился контроль кладбищ, особенно тех, которые из-за близости расположения источников большого количества магической энергии могли доставлять неприятности. Нужно было из года в год ставить обереги, плести сложные узоры для замеров плотности нитей, устанавливая при необходимости блокираторы, которые не давали бы мертвым подняться. Из делать все эту нужно было регулярно, десятилетиями, а потом все равно упокаивать нежить, потому что в дни затмения плотность нитей магии вдруг стала больше, или кто-то умер и родственники на некроманте или серебре сэкономили, или еще что… В общем, та еще работа.
На второй паре лекция продолжилась. Магистр, позевывая, зарисовала им таблицу видов немертвых с их особенностями.
Альбе, просматривавшей записи, на миг стало страшно. Магия — магией, но жить в мире, где скелеты, зомби, умертвия, призраки, полтергейсты, высшие духи, личи, банши, гримы, какие-то тремокостяки и еще множество других существ поднимались из могил желая одного — питаться чужой жизнью… Брр. Мороз по коже.
Только к концу пары преподаватель добралась до личей, высших и крайне опасных немертвых, которые появлялись или из-за неправильного оживления погибшего, или произвольно в момент смерти могущественного мага, которого привязывали к этому миру специальным ритуалом.
Это было пугающе. По-настоящему пугающе. Но какие открывались возможности…
Вечная жизнь. Перенос сознания в мертвое тело. Кстати, можно было и в чужое тело перенести разум, если очень захотеть, выкинув настоящего хозяина прочь. Да и вообще сам факт вот такого вот посмертного существования доказывал возможность работы сознания отдельно от мозга...
— Есть вопросы? — до конца пары еще оставалось время, но магистр закончила давать общую классификацию и теперь с пытливым интересом осматривала группу, прислонившись к кафедре.
У Альбы вопрос был. И даже почти по существу занятия. Наверное. Все молчали, и она, помявшись, все-таки подняла руку.
В глазах некромантки промелькнула искра интереса, и магистр кивнула.
— Спрашивайте. Только назовитесь для начала.
— Альба Синегорская. Может быть это будет несколько некорректно, но все-таки… У личей есть сознание, разум и свободная воля. Да, их тела один раз умерли, но… В чем тут будет разница между ними и живыми, побывавшими близко к смерти?
Магистр посмотрела на нее тяжелым, каким-то испытующим взглядом, явно что-то про себя решая. Но, что бы она ни решила, ле Круа в лице не изменилась.
— Вопрос интересный. Да, для неподготовленного, а порой даже и для подготовленного наблюдателя отличий лича от человека, если первый осторожен и умен, не будет. Но все же мы говорим «поднятие», а не «оживление», и «немертвый», а не «живой», когда описываем ритуалы, создающие этих существ. Кто может мне ответить — почему?
Дитрих, заместитель старосты, поднял руку, и после кивка магистра представился и предположил:
— Разложение? Сколько ни маскируй — тело все равно разрушается.
Ле Круа покачала головой.
— Физические вместилища высшей нежити не разрушаются со временем. Так что нет, личи не гниют. Еще варианты? Ван Хатен?
— Личи могущественны и являются природными некромантами даже если до смерти были магами других направлений.
— Верно. Но природных некромантов у нас не одна сотня, и вполне живых. Еще варианты?
— Филактерия, — с места предположил Харальд.
— Впредь поднимайте руку. И — нет, есть ритуалы где филактерия не используется. Сложные, но существующие. Еще?
— Энергетическая система лича разомкнута, — отрапортовала Мария.
Магистр кивнула.
— Именно. И что это значит человеческим языком?
— Им нужна магическая энергия.
— В целом верно. С одним важным уточнением — немертвым постоянно нужна чужая сила, чужая магическая энергия. Даже архиличи физически неспособны существовать без притока энергии извне, причем речь идет не о природной силе, а о переработанной. Всегда. В этом есть принципиальная разница, между, например, тяжелораненым, спасенным могущественным целителем или оживленным некромантом, и тем, кого некромант поднял уже как немертвого. В первых двух случаях будет необходима передача энергии, о которой вам расскажут на занятиях по целительству, но эта передача ограничена по срокам. Тяжелораненый или выздоровеет, или умрет. Оживленный может пить силу проводившего оживление не один год, особенно если вовремя не были использованы определенные плетения, но все же и эта потребность сходит на нет. Непременно сходит. А вот немертвые всегда нуждаются в чужой силе. И магической силе, и жизненной. Поэтому они стоят вне закона и подлежат немедленному уничтожению. Их жизнь — заемная. Всегда. Выпитая, отобранная у других. И любой, кто пойдет этим путем, недостоин ничего кроме окончательного уничтожения и забвения. Усвойте это раз и навсегда.
С некромантии Альба выходила в задумчивости. Лекция ей понравилась. А вот новости что о возможном интересе к ее «племенным свойствам», что о наличии тут целого бестиария самой разной злобной нежити не радовали. И если нежить была далеко, то вот дворяне учились с ней в одной группе. Альба много читала о больших возможностях аристократии раньше, в своем мире. Но как обстояли дела здесь? Никто ей же приказать не мог ничего сделать, так? Или все-таки…
Испортив себе аппетит бесплодными раздумьями, она перед парами по целительству решила пристать с расспросами к Свену. Не то чтобы Альба ему безоговорочно доверяла, но, по крайней мере, хоть какая-то отправная точка. Де Стен был аристократом, но он хотя бы был нормальным и ни с кем особо не кучковался. Расспрашивать что-то у целой компании дворян Альбе не хотелось.
— Слушай, — она говорила негромко, благо сидели они позади класса, да и многие еще не пришли из столовой, — насчет того что Жан говорил… Ну, о бастардах.
Свен склонил голову, показывая свое внимание, и Альба продолжила:
— В общем, в моем… на моей родине такого нет. У нас вообще нет аристократии. И если… в общем, если что, то любой человек у нас может пойти в полицию, ну в стражу, чтобы его защитили.
Рыжий взглянул с сочувствием.
— Да ладно тебе переживать об этом. Никто себе сильно лишнего позволять не будет. Ты — адептка, и студентка Зеленого Университета. Ты можешь рассчитывать на помощь Совета Архимагов и, собственно, помощь преподавателей.