Землекопы
Шрифт:
— Ну и пусть. Вот вернутся наши, и все встанет на место, — произнес Доркас куда более уверенно, чем чувствовал себя на самом деле.
— Да, они… — начала Гримма, но тут же умолкла.
Вскоре Доркас заметил, что у нее трясутся плечи.
— Что с тобой? — спросил он.
— Прошло уже целых три дня! — проговорила Гримма сквозь рыдания. — Никто еще так долго не отсутствовал! С ними наверняка что-то стряслось!
— Но ведь они отправились на поиски Внука, и у нас не может быть уверенности, что…
— А я так скверно с ним обошлась! Я рассказывала ему о лягушках, а он думал
Доркас не совсем понимал, при чем здесь лягушки. Когда он беседовал с Джекубом, лягушки не встревали в разговор.
— Я уверена, он ничего не понял из того, что я хотела сказать, — пробормотала Гримма. — И ты тоже не поймешь.
— Ну, не знаю, — ответил Доркас. — Должно быть, ты хотела сказать, что когда-то мир казался простым и понятным, но вдруг ты обнаружила, что существует уйма необычных и интересных вещей и целой жизни не хватит, чтобы проникнуть в их тайну. Взять хотя бы биологию. Или климатологию. Понимаешь, до того как вы появились в Магазине, я возился с разными железками и не имел ни малейшего понятия об остальном мире. — Доркас потупился. — Я до сих пор так и остался невежей. Но зато я хотя бы невежа в том, что по-настоящему важно. Например, что такое солнце или почему идет дождь. Мне кажется, именно это ты и имела в виду.
Гримма высморкалась и улыбнулась, но лишь самую малость. Плохо, когда тебя не понимают, но еще хуже, если тебя понимают с полуслова, не давая тебе возможности вволю повозмущаться по поводу того, что тебя не понимают.
— Вся беда в том, — сказала Гримма, — что в его глазах я так и осталась девчонкой, которую он знал, когда мы жили в старой норе. Той самой непоседой, которая носилась повсюду, что-то стряпала, перевязывала pa… pa… pa…
— Ну, полно, полно…
Доркас всегда терялся в подобных ситуациях. Когда выходит из строя какой-нибудь механизм, его можно смазать маслом, подвинтить или, на худой конец, ударить по нему молотком. Номы требовали иного подхода.
— А если он не вернется? — спросила Гримма, вытирая слезы.
— Обязательно вернется, — поспешил успокоить девушку Доркас. — В конце концов, что могло с ним случиться?
— Его могли съесть, его могла задавить машина, на него могли наступить, его могло унести ветром, он мог провалиться в какую-нибудь яму или попасть в капкан.
— Гм… я имел в виду: помимо этого.
— Но я постараюсь взять себя в руки, — сказала Гримма, тряхнув головой. — Когда он вернется, он не сможет сказать: «Ну вот, без меня тут все рассыпалось на мелкие кусочки».
— Вот и хорошо, — отозвался Доркас. — Так держать. Нужно заниматься делом, так я всегда говорю. А что это за книгу ты читаешь?
— «Сокровищница пословиц и афоризмов».
— Там есть что-нибудь полезное?
— Как сказать, — неопределенно ответила Гримма.
— Что значит «пословицы»?
— Толком не знаю. Некоторые из них не совсем понятны. Кстати, вы знаете, люди считают, что мир был создан кем-то вроде них самих, только очень и очень мудрым.
— Не может быть!
— И будто на это ушла всего одна неделя.
— Значит, кто-то ему помогал. Особенно со всякими тяжелыми вещами. — Доркас подумал о Джекубе. С его помощью за неделю можно было сделать немало.
— Нет, судя по всему, он сделал все сам. Доркас задумался. Конечно, многое в мире было сработано довольно-таки топорно. Но если взять, скажем, траву… На первый взгляд штука незатейливая, но Доркас слышал, что каждый год она погибает, и весной ее нужно создавать заново, и…
— Не знаю, — сказал Доркас. — Только люди способны поверить в такое. Если тебе интересно мое мнение, тут наверняка хватило работы на несколько месяцев.
Гримма перевернула страницу.
— Масклин всегда считал… то есть я хотела сказать, Масклин считает, что люди далеко не так глупы, как нам кажется. — Гримма задумалась. — Жаль, что мы совсем их не знаем. Я уверена, мы могли бы многому у них научи…
В каменоломне снова зазвучал звонок. На сей раз на кнопку нажимал Нисодемус.
Глава 7
II. И сказал Нисодемус: Братья, вас предали.
III. Обманом заманили вас в Мир Снаружный, в царство дождя и холода, снега и человеков и Приказа, но худшее еще впереди.
IV. Ибо грядут дождь, снег и глад в этой земле.
V. И нашествие Снегирей.
VI. Гм…
VII. Но где сейчас те, кто привел вас сюда?
VIII. Они обещали вам найти Тридцатидевятилетнего Внука, но беда грядет отовсюду, а помощь не приходит. Вы преданы и брошены на произвол зимы.
IX. Пришло время отречься от скверны Мира Снаружного…
— Да, но это не так-то просто, — робко возразил один из номов. — Ведь Снаружный мир — это как раз там, где мы сейчас находимся.
— У меня есть план, — провозгласил Нисодемус.
— А-а… — дружно отозвались номы. — План — это здорово. План — это как раз то, что нужно. С планом все-таки легче определиться.
Гримма с Доркасом пришли последними и теперь бочком протискивались в толпе. Старый механик хотел пройти подальше вперед, но Гримма остановила его.
— Взгляните, кто там стоит, — шепнула она.
За спиной у Нисодемуса выстроилось довольно много номов. В некоторых из них Доркас узнал священнослужителей из Канцелярских Принадлежностей, но там были и выходцы из знатных родов других отделов. Их взоры были устремлены не на говорящего Нисодемуса, а на толпу. Они так и рыскали глазами по толпе, словно отыскивая что-то.
— Не нравится мне все это, — тихонько сказала Гримма. — Прежде знать не очень-то ладила с Канцелярскими Принадлежностями, почему же они теперь все там?
— Среди них есть отъявленные мерзавцы, — буркнул Доркас.
Канцеляристы неодобрительно относились к тому, что все кому не лень учатся читать. Из книг можно нахвататься всяких идей, а это, считали они, дурно, поскольку не все идеи можно назвать правильными. Представителям же знатных родов не нравилось, что номы взяли моду ходить, куда им заблагорассудится, не спрашивая при этом разрешения.
«Там собрались все те, — подумал Доркас, — кто после Большой Гонки оказался в проигрыше. Все они в какой-то мере утратили власть».
Нисодемус между тем излагал свой план действий.