Землекопы
Шрифт:
Время от времени номы совершали походы в аэропорт. Их путь пролегал мимо мусорной кучи, которая служила основным источником пополнения запасов материи, проводов и проволоки, а чуть дальше находились затопленные песчаные карьеры, где можно было поудить рыбу, если запастись для этого соответствующим терпением. Одним словом, это был довольно приятный маршрут однодневного путешествия, проходивший главным образом по барсучьей тропе. В одном месте приходилось пересекать эстакаду, вернее, пробираться под ней, поскольку именно там, где проходила барсучья тропа, были проложены трубы. Вероятно, барсуки их и
Масклин нашел Гримму под одним из старых сараев, в норе, где помещалась школа, — девушка вела урок чистописания. Строго взглянув на Масклина, она велела детям продолжать работу.
— Так, Никко де Галантерейя, может быть, ты повторишь свою шутку перед всем классом, чтобы остальные тоже могли посмеяться? Нет? В таком случае приступай, пожалуйста, к выполнению задания. — С этими словами Гримма вышла в коридор.
— Я зашел проститься, — сообщил Масклин, теребя в руках шапку. — Собралась целая компания номов, так что у нас есть попутчики.
— Электричество, — ни с того ни с сего сказала Гримма.
— Что?
— В старом амбаре нет электричества, — объяснила Гримма. — Ты помнишь, как в безлунные ночи мы сидели в своей норе и не могли заняться чем-либо полезным? Я не хочу возвращаться к такой жизни.
— Возможно, в те времена мы были лучше, — пробормотал Масклин. — У нас не было всего того, что мы имеем сейчас, но мы были…
— Голодными, холодными, запуганными и забитыми! — вспылила Гримма. — Тебе это известно. Пойди поговори с матушкой Морки про старые добрые времена и послушай, что она тебе скажет.
— Тогда мы были вместе, ты и я. Гримма принялась сосредоточенно рассматривать свои руки.
— Мы были маленькими и поэтому жили в одной норе, — уклончиво заявила она и посмотрела на него в упор. — Теперь все изменилось! Во-первых… во-первых, эти лягушки…
Масклин в недоумении уставился на нее. Вопреки обыкновению, в голосе Гриммы чувствовалась неуверенность.
— Я прочла о них в книге, — сказала она. — Понимаешь, есть такое место, оно называется Южная Америка. Там жарко и все время идут дожди, и там растут высоченные деревья, на верхушках которых распускаются огромные цветы — они называются бромелиады. В этих цветах скапливается вода, образуя маленькие озерца. Так вот, существует такая порода лягушек, которые в этих цветах откладывают икру, из нее выводятся головастики и превращаются в лягушек, и эти маленькие лягушки всю жизнь проводят в цветах на верхушках деревьев и даже не подозревают о существовании земли внизу. И вообще мир полон всяких чудес, теперь я знаю о них, но никогда не смогу их увидеть, а ты… — Гримма сделала паузу, чтобы перевести дыхание, — ты хочешь, чтобы я поселилась с тобой в норе и стирала твои носки! Масклин снова прокрутил в голове эту тираду, надеясь, что со второго раза сможет что-нибудь понять.
— Но я не ношу носков, — возразил он. Похоже, это было не то, что следовало ответить.
— Масклин, — сказала Гримма, — ты хороший ном и по-своему неглуп, но там, в небе, ты не найдешь никаких ответов. Нужно обеими ногами стоять на земле, а не витать в облаках.
Гримма вернулась в класс и закрыла за собой дверь.
Масклин почувствовал, как у него запылали уши.
— Я умею делать и то, и другое! — крикнул
Он зашагал прочь. «По-своему неглуп»! Гердер прав: всеобщее образование не доводит до добра. «Нет, — подумал Масклин, — никогда мне не понять этих женщин. Даже если доживу до десяти лет».
На время своего отсутствия Гердер решил вверить паству попечению Нисодемуса. Масклин был не в восторге от этого решения. Нет, он отнюдь не считал Нисодемуса глупцом. Как раз наоборот. Нисодемус был умен, но ум у него был чересчур уж суетливый и имел свойство обходить стороной главное, а это не внушало Масклину доверия. Нисодемус постоянно был чем-нибудь возбужден. Когда же он начинал говорить, слова вылетали из него с такой скоростью, что ему приходилось то и дело вставлять какие-нибудь междометия, чтобы перевести дух и заодно не дать другим себя перебить. В его присутствии Масклину всегда становилось не по себе. Он не преминул сказать об этом Гердеру.
— Возможно, Нисодемус немного чересчур восторжен, — ответил на это Гердер, — но сердце у него на месте.
— А как насчет головы?
— Послушай, — сказал Гердер. — Мы достаточно хорошо знаем друг друга. И понимаем друг друга с полуслова, не так ли?
— Да, но при чем здесь это?
— А вот при чем. — Еще немного, и в голосе Гердера зазвучала бы угроза. — Я не мешаю тебе заботиться, так сказать, о физическом благополучии номов, а уж ты доверь мне заботу об их душевном благополучии. Это будет справедливо, не правда ли?
С тем они и отправились в путь. Прощание, последние напутствия, распоряжения и сотня мелких стычек — на то они и номы — не заслуживают подробного описания.
Итак, Масклин, Гердер и Ангало отправились в путь.
Казалось, жизнь в каменоломне возвращается в привычную колею. Грузовик больше не появлялся. Тем не менее Доркас отрядил двух своих самых проворных помощников к проволочной ограде, велев им на всякий случай насыпать земли в ржавый замок. Кроме того, команда номов получила задание покрепче обмотать ворота проволокой.
— Конечно, если люди настроены решительно, это будет им не ахти какая преграда, — признал Доркас.
Совет, вернее, то, что от него осталось, собрался на очередное заседание. Услышав предложение Доркаса, все с умным видом закивали, хотя, честно говоря, никто из присутствующих не разбирался в технике и не проявлял к ней особого интереса.
Грузовик появился в середине дня. Об этом стало известно от двух дежуривших у ворот номов. Повозившись с замком и подергав за проволоку, водитель развернулся и уехал.
— Он что-то говорил, — рассказал Сакко.
— Точно. Сакко слышал, — поддакнула Нути из отдела Детской Одежды.
Это была пухленькая молодая особа, которая не стеснялась ходить в брюках, неплохо разбиралась в технике и сама вызвалась стоять у ворот, вместо того чтобы сидеть дома и учиться стряпать. В каменоломне и впрямь многое переменилось.
— Я слышал, как он произнес какие-то слова, — повторил Сакко, опасаясь, что сообщение Нути не произвело должного впечатления.
— Совершенно верно, — поддакнула девушка. — Мы оба слышали. Правда, Сакко?