Землетрясения
Шрифт:
Не прекращается и содрогание грунта. Земля продолжает колебаться, и никто не может поручиться, что не произойдет новая сейсмическая катастрофа. Правда, разрушать уже почти нечего, разве только императорский дворец и несколько храмов. Между тем отголоски первого толчка следуют один за другим безостановочно. До 18 часов зафиксировано 171 толчок, с 18 часов до полуночи — 51 и от полуночи до 6 часов утра — 53. На следующий день, 2 сентября, с 18 часов до полуночи отмечено еще 103 толчка. И только начиная с 5 сентября частота сотрясений начала заметно сокращаться; в этот день с полуночи до 6 часов утра зафиксировано не более 26 толчков. Даже пожар прекратился раньше.
Не трудно представить себе, до какого морального состояния были доведены пострадавшие, чья нервная система
Как же восстановить порядок и успокоить умы? Полиция выбита из колеи и обессилена, все здания прессы сгорели. Уцелело только помещение редакции «Нити-Нити», но и она не могла выпустить даже самой маленькой листовки; не осталось ни телеграфа, ни телефона, ни железных дорог, ни трамвая. Нельзя ни заглушить, ни опровергнуть ложные слухи, как нельзя и сообщить внешнему миру о том, что происходит в Токио. Никто за рубежом и даже в других районах Японии не знает, что столицы больше не существует. Токио как бы превратился в метеорит, оторвавшийся от Земли и совсем ей не известный. Только вечером, после того как выяснится положение в Иокогаме, удастся передать радиограмму в Осаку, и лишь на следующий день утром пилоты полетят разносить тревожную весть.
Но представим себе, что мы в первый вечер катастрофы находимся в самой гуще беглецов, среди тех, кому удалось спастись. Над нами навис исполинский свод пурпурного неба. На большей части территории столицы, примерно на площади 80 квадратных километров, то есть во всем нижнем городе и на значительной части верхнего города, бушует огонь. Там, где расположились лагерем несчастные беглецы, — удручающая дневная жара сменилась прохладой, которая скоро перейдет в холод. Электрического света нет, его заменяют свечи, запас которых тщательно охраняется энергичными гражданами. Сколько же их, этих несчастных? Примерно около 1,5 миллиона в самом Токио и 1,8 миллиона по всей префектуре. Среди них много раненых, не говоря уже о больных, калеках, маленьких детях, беременных женщинах, людях, которые нуждаются в уходе. В полутьме, среди невообразимого хаоса врачи, мобилизованные муниципальными властями, пытаются создать пункты первой помощи, полевые лазареты, организовать транспортировку больных. Нельзя ограничиваться только обработкой и перевязкой ран, нужно предупредить распространение эпидемии. Сообщим сразу же, что в полевых госпиталях более 1575 тысяч человек оставались до 30 ноября.
Но это еще не все. Ведь этих бродяг поневоле, равных по численности половине населения Ирландии или всему населению Албании, надо было снабдить продовольствием. Это дело взяла на себя полиция. Из армейских запасов был получен рис и 100 котлов. Походная кухня разместилась в парке района Сибуя, но вскоре, преследуемая пожаром, перебралась в парк района Хибия. Чтобы доставить еду по назначению, были мобилизованы все уцелевшие средства транспорта; на разрушенных улицах наряду с роскошными экипажами господ разъезжали крестьянские тележки, запряженные волами.
Однако несчастные нуждаются не только в пище. «Пить!» — молят они, мучимые еще более сильной жаждой. Тогда мобилизуются обслуживающие императорский дворец грузовики-цистерны и отправляются в предместья за водой.
Впрочем, в этот грозный вечер многие думали не о том, как бы поесть, а как бы поскорее вырваться из ада. Пронесся слух, что сформирован поезд, и вокзал Собу осаждали со всех сторон. Однако тем, кто хотел уехать, удалось это сделать только назавтра
Пусть воображение поможет читателю представить себе эту первую ночь после катастрофы: во мраке мерцают огоньки свечей, толпа людей под открытым небом, окровавленным заревом пожара, вокруг дымятся развалины, за которыми бушует пламя. Сотни тысяч людей жмутся друг к другу, пересчитывают свои жалкие пожитки, волнуются за тех членов семьи, которых нет с ними. Правительство было захвачено врасплох; здания учреждений разрушены, персонал разбежался. Но уже на следующий день власти начали действовать. Были приняты срочные меры по реквизиции продовольствия, напитков, горючего, квартир, транспортных средств, предметов санитарии, медикаментов и т. п. Уверенность в том, что отныне не будет недостатка в прилично сваренном рисе, немало способствовала успокоению умов. В течение всего сентября будут бесплатно выдавать этот рис, общее количество которого составило к 25 числу 2761 гектолитр.
Не менее важно было восстановить порядок, чему способствовало объявление военного положения. О том размахе, которое придало этой мере правительство, можно судить хотя бы по тому, что спустя неделю после землетрясения в столице разместили 21 пехотный полк, 6 кавалерийских, 18 инженерных батальонов, 2 железнодорожных полка и 2 полка связи — всего около 35 тысяч человек, не считая летчиков и персонала медицинской службы.
Инженерные войска, не теряя времени, на второй же день одерживают первую победу: рано утром, после ночи работы, им удается восстановить снабжение питьевой водой. Эту победу пострадавшие оценили в должной мере: ведь для этих несчастных, заключенных в огненную тюрьму, вода была еще более благодатным даром, чем рис. Но теперь по улицам разъезжают грузовики-цистерны, и там, где они останавливаются, вырастают длинные очереди. Общее горе уравнивает возраст, пол и социальное положение.
Между тем известие о катастрофе начинает облетать весь мир. Радиограмму, переданную накануне из Осаки, поймала радиостанция Фунабаси и со всей мощностью, на которую была способна, распространила повсюду. Ее сообщение услышали суда американской эскадры, курсировавшие в китайских водах, и передали в США, куда оно дошло ночью. На следующий же день, то есть в воскресенье 2 сентября, американский Красный Крест забил тревогу. Человечество поставлено наконец в известность о катастрофе, и все страны начинают соревноваться в усердии, отправляя пострадавшим продовольствие и оказывая всевозможную помощь.
В понедельник 3 сентября перед токийскими властями встала новая проблема: погода начала портиться, надвигался дождь и надо было обеспечить кровом миллион пострадавших, находившихся до той поры под открытым небом. Но тот же день принес известную компенсацию. Он был отмечен новой победой: огонь наконец побежден. Пожар продолжался три дня и уничтожил 40 % всей территории города.
Победа над огнем пробудила в населении стремление к активной деятельности, и оно принялось за восстановление города. Действительно, порядок начал быстро налаживаться. 4 сентября было восстановлено освещение в общественных местах, а на следующий день электричество зажглось в уцелевших жилищах. 5 сентября наступила очередь телефона: восстановилась связь с некоторыми крупными городами, такими, например, как Осака и Нагасаки. Телеграф возобновил работу одновременно с городским транспортом, то есть с трамваем. Чтобы восстановить газоснабжение, потребовалось больше времени: надо было привести в исправность не только заводы, но и километры подземных трубопроводов. Частично это было осуществлено к 10 сентября, и 140 тысяч печей снова получили газ. В тот же день 14 крупных банков опять открыли двери, что фактически означает конец бедствия и возобновление деловой жизни. Это означает также, что и нам пора извлечь урок из Токийской катастрофы, если в ней заключен такой урок, и подвести итоги.