Земли конфликта
Шрифт:
Вскоре она стала ощущать, что с каждым шагом ветер все слабеет и мороз уже не столь сильной хваткой вцепляется в ее тело. Идти стало гораздо легче, снежный покров поредел и теперь едва прикрывал скованную морозом землю. Макси едва сдерживалась, чтобы не перейти на бег, ею завладело ощущение, что она почти добралась до цели своего путешествия. И это ощущение усилилось, когда она вдруг увидела посреди пустыни девушку с длинными белоснежными волосами. Уже не первую ночь она пыталась добраться до нее, заглянуть в ее лицо. Однако теперь тревога была еще сильней. Слишком уж знакомым казался ей силуэт девушки стоящей перед ней. Острые длинные уши только усилили это ощущение. Девушка медленно повернулась к Макси…
Долгая дорога закончилась. Откуда-то издалека донесся равномерный шум. Сначала подумалось, что это шелестит на ветру листва, но вдруг пришла уверенность — нет, то рокочет дальнее море. Море, которого она не видала уже невесть сколько
Макси открыла глаза и поняла, что это был всего лишь сон. Очередной ночной кошмар, череда которых не прекращалась с тех пор, как они выбрались из Черной горы. Однако теперь она уже не была уверенна, что это всего лишь сны. Эльфы прекрасно чувствовали изменения в окружающем их мире и даже могли общаться друг с другом без слов, одними лишь мыслями. Но видеть во снах будущее, или же настоящее, могли лишь те, кто был посвящен в древнее искусство друидов. Макси не принадлежала к ним и прекрасно это осознавала, однако в голове назойливо вертелся непрошенный голос, напоминавший ей о выборе совершенном ею же в Тельдрассиле ранней весною. Об ее отказе от пути друида и о словах Мэлиссы и того безумного старика имеющего странность появляться и исчезать бесшумно словно призрак. Словах, которые не предвещали ей ничего хорошего в конце ее пути. Неужели она видела во сне Мэлиссу? Если в ее крови было хотя бы маленькое начало друида, значит, она смогла бы увидеть вещий сон понеже Мэлисса была ее сестрой. Следовательно, Мэлисса возможно находилась в опасности, но весь вопрос заключался в том, была ли в ее душе хоть малая толика начала друида?
Поднявшись с кровати Макси вышла из спальни и подошла к лестнице. Снизу доносились голоса ее друзей. Услышав их Макси бесшумно отошла в тень лестницы и села на пол обдумывая дальнейшие действия.
Со смертью Архея и Церберуса многое изменилось. Единственные два человека, которые могли бы пролить свет на судьбу ее матери, на все то, что касалось Темного портала и на эту непонятную особу Джандис — погибли. И хотя теперь, в добавок ко всем почестям и похвалам доставшихся Макси, она могла свободно пользоваться архивами Штормграда и даже запрещенными секциями, пользы это не принесло. Во многих книгах были указанны подробные сведения о том, как Темный портал был запечатан Кадгаром, но ни в одном из древнейших фолиантов не было ни слова о том как его распечатать. Надеяться на появление старика было просто глупо, возможно он уже давно умер. Макси не знала, сколько ему лет, но за все время пребывания в королевствах людей, ей ни разу еще не доводилось видеть столь древнего старца. Теперь у нее появилась другая проблема — Мэлисса. И хотя Макси не могла знать наверняка, случилось ли что-то с ее сестрой или же это был простой сон, она не могла сидеть и дальше на одном месте и надеяться на чудо, зная что Мэлисса может находиться пускай и в очень сомнительной но все таки опасности.
Оставаться дальше вместе со всеми она не могла, но и как это сказать друзьям она тоже не представляла. Временами ей казалось что Кер знает, либо догадывается о чем она думает, но о своих размышлениях Макси предпочитала не распространятся. Итак, их оставалось всего четверо. Пришла пора, значит, сказать, что она больше не может быть частью "Кошмара", что она больше не может оставаться здесь. Что она уходит, уходит обратно в Калимдор. Однако Макси помнила о своем обещании, данном ею Блуд в самый первый день пребывания в городе. Она не могла просто убежать от своих друзей. Было бы неплохо убедить их пойти на Калимдор вместе с ней, однако она понимала, что это их дом, и они все еще состоят на службе у короля. Глубоко вздохнув и выйдя из тени, она дала себе последнее слово: как только она выяснит, что произошло в Тельдрассиле — она вернется сюда сама или с сестрой и все-таки завершит начатый ею путь.
— Итак, ты уходишь? — Кер спокойно наблюдал за торопливыми сборами. — Ты точно все решила?
Макси подняла глаза. О чем она думала, Кер не мог понять, однако заметил некую нерешительность в ее взгляде. Тем не менее Макси кивнула.
— Ну что ж это твое право. Только я думаю, придется ждать весны. Если даже ты сей же миг выйдешь в путь, все равно зиму тебе придется провести в Менетильской гавани. Не хочу льстить себе, но я хотел бы верить, что с нами тебе будет лучше чем одной в портовом трактире.
Макси застыла на месте, обдумывая ответ, затем кивнула и отрывисто бросила.
— До весны останусь. И ты не льстишь. Мне действительно будет гораздо лучше коротать зиму с друзьями, нежели в компании пузатого трактирщика.
Кер присел на стул и, набив трубку, закурил. В тайне он надеялся, что все же за зиму что-то может измениться, и он сохранит хотя бы остатки некогда славной гильдии гремевшей на весь Альянс и наводившей ужас на врагов.
Сверток, который она подобрала в зале Нефариана, так и лежал под ее кроватью. Она его даже не развернула. Возможно, потому что он напоминал ей о том, какими потерями он был добыт, а может, потому что ей снова начало казаться, будто бы кулон на ее шее вновь проявляет признаки разума и пытается ее убедить не открывать сверток. Так или иначе, но добыча Макси все лежала свернутой под кроватью и друзья, после нескольких попыток уговорить ее посмотреть что же это за трофей, все таки отступились. Печаль в сердцах была еще слишком свежа и никто не хотел причинять Макси дополнительную боль ненужными расспросами и требованиями. Придет время — сама все расскажет, ибо о любопытстве Макси знали наверное даже камни в подвале городской цитадели.
И вполне возможно, что решение отправиться домой ей тоже было нашептано кулоном. Макси иногда даже пыталась с ним заговорить, оставаясь наедине с собой. Однако, то ли кулон говорил лишь когда сам считал нужным, то ли его проявления разума и вовсе были плодом воображения Макси, поговорить с кулоном ей так и не удалось. Несмотря на все это Макси продолжала его носить на груди и не снимая даже ночью. Шум города и похвальные возгласы жителей, которые всячески приветствовали ее или же ее согильдийцев, стоило им появиться на улице, порядком раздражали Макси. И хотя она понимала, что горожане безумно счастливы ее подвигу, и от всего сердца приветствуют ее, она не могла выносить этих, как ей казалось, насмешек над погибшими друзьями, и потому все время она проводила вне города, блуждая под деревьями Элвинского леса в компании Круза, которому так же не хватало вечно зеленых рощиц Альдрассила. Под сенью деревьев Элвина они проводили целые дни, возвращаясь домой лишь поздней ночью, когда город уже давно спал, но еще чаще они оставались ночевать в лесу под крышей из ослепительных звезд и луны как ночного светильника.
Макси знала, что смерть не отпустит свою жертву, что от нее нельзя убежать, ее нельзя подкупить или обмануть. Она будет преследовать тебя до конца. Знал это и Круз, но кто же мог подумать, что смерть найдет их под городскими стенами, во владениях всецело принадлежащих Альянсу. В обличие живого мертвеца прячущегося за деревьями в предрассветном сумраке очередной ночи которую Макси и Круз решили провести в Элвинском лесу. Одна меткая стрела и развернувшаяся было Макси, наложив стрелу на тетиву, стрелу — которая еще никогда не упускала свою жертву увидела лишь облачко порошка метнувшегося ей в глаза. Было уже поздно: убийца исчез, и искать его в ночной тьме в густом лесу было бесполезным делом. Макси попыталась пройти по следу, однако сразу же поняла, что ей не удастся выследить убийцу, след обрывался самым непонятным образом, словно убийца смог исчезнуть с помощью магии. Она подняла безжизненное тело Круза и продолжила путь в Штормград. Всепобеждающий Альянс утратил бдительность и забыл о том, что даже на самого сильного бойца всегда может найтись более достойный соперник. Ей больше не хотелось быть частью этого Альянса. Ей хотелось вернуться в Альдрассил, хотелось забыть обо всем, что она видела в этом жестоком и холодном мире. Хотелось, чтобы никогда не наступало распределение новичков. Чтобы она осталась в Шадоуглене навсегда, вместо того чтобы бросать вот так необдуманно вызов судьбе, ради простого интереса, ради остроты ощущений от неимоверно скучной жизни избалованной девчонки, выросшей в роскоши и считавшей рассказы о далеких землях, великих королевствах и подвигах всего лишь интересной сказкой, которые можно послушать сидя вечерком у теплого камелька. Теперь Макси понимала что врать самой себе было бессмысленно, а она врала все то время, что прошло с момента ее побега из Альдрассила. Теперь она пыталась сказать самой себе ту правду, что поиски матери были лишь пылью в глаза для ее сестры. И теперь пришел час расплачиваться по всем счетам, но все же Макси надеялась избежать наказания судьбы, предреченного слепым старцем, успев сбежать в Тельдрассил.
Шелестела на ветру опавшая листва. Мелкий дождь падал на бороду Кера, одиноко стоящего посреди сада в Штормграде, где упокоились его друзья. Серое небо полностью затянуло тучами, казалось, сама природа оплакивает утрату. Кер стоял, опираясь на топор, и думал. Думал о том, что же теперь делать дальше, когда именно на него возложена обязанность руководства остальными выжившими. Продолжать ли служить Альянсу или же… Эта мысль была как назойливая кошка на душе, которая постоянно скребла ее когтями до ран однако же уходить не желала. Бросить все и разойтись. Но зачем погибли остальные? Для того чтобы дать возможность жить друзьям или же чтобы помочь им завершить начатое однажды дело. Кер склонил голову и, произнеся про себя молитву, развернулся и потопал в цитадель. Дождь все продолжал лить на траву, на опавшие листья и на три надгробия на которых были выбиты имена: "Церберус", "Круз", "Архей".