Земли Меча и Магии. Витязь

Mercenary Polt

– Пока сердца для чести живы – души прекрасные позывы. Эти слова говорят нам о том, что не стоит стыдиться добрых дел и глушить в себе желание творить их.

Оператор и мама ,каждый отдельно друг от друга, подняли большие пальцы вверх, выражая мне свое одобрение, Игорь согласно кивнул головой, подняв кверху брови, а я… получил под ребра чувствительный удар острым девичьим локоточком от человека, который имел по литературе самый высший бал, и для которой моя подобная трактовка строк Пушкина, была как нож по

сердцу.

– Виктор, все это время рядом с Вами сидит прекрасная девушка. Не могли бы Вы представить ее нам?

Щеки Стаси покрылись едва заметным румянцем. Ну вот, любимая, и настало время моего сюрприза.

Я чуть откидываюсь назад, чтобы достать из укромного местечка заранее припрятанную там коробочку.

– Позвольте представить вам мою девушку, Станиславу, которой я, перед всеми зрителями хочу сказать несколько слов.

Я встаю с дивана и опускаюсь перед ней на одно колено. Открываю коробочку и, поднося ее ей, произношу всего три слова

– Я тебя люблю!

продолжение от 14 октября

Дальнейшие события, в прямом смысле, понеслись вскачь.

Первыми отреагировали в школе. Все меня поздравляли, хвалили, навязывались с дружбой и так далее. Учителя словно разделились на два лагеря, или две расы, если использовать терминологию «Земель». Одна часть, большая, настроенные дружелюбно, спокойно вели занятия, словно ничего необычного не произошло. К моим успехам и неудачам относились адекватно, не акцентируя на них внимания.

Другие, напротив, словно решили испортить мне жизнь. Каждый мой успех, хорошая оценка сопровождались едким комментарием «и когда нам покажут по головидению сюжет о получении Вами этой оценки?». Каждая моя неудача или невыученный урок встречался ехидством и подколками из разряда «ну, мы же теперь звезда, нам и знания не нужны!».

Спасибо одноклассникам, которые, вначале со смехом воспринимали подобные издевки, но буквально через пару-тройку дней, почти замолкли, а уже через неделю встречали подобные высказывания гробовым молчанием.

На фразу, обращенную к классу учителя по географии, сказавшего «Да извозчики-то на что ж? Это их дело. Это-таки и наука-то не дворянская. Дворянин только скажи: повези меня туда, свезут, куда изволишь», один из наших отличников, Олег, любимчик, между прочим, географа, ответил «зачем Вы так?»

Учителя аж перекосило. Несколько секунд он стоял в полном безмолвии, выпучив глаза на нас, и молчал. Потом, словно с него спало заклинание «Паралич», задвигался и, как ни в чем не бывало, вызвал следующего к доске. Ни Олегу, ни мне, эта фраза не вылезла ни каким боком.

Со школьниками отношения были и проще и сложнее одновременно. Если класс, зная, кем я был, и видя то, как я себя веду после обретения известности, воспринимал меня как положено, то есть адекватно и дружно, то из других

классов были попытки наездов и подкатов.

Кто-то хотел одолжить у меня деньги и дико обижался на отказ, кто-то старался завязать дружбу. Были такие, которые не понимали, почему я до сих пор хожу сюда, а не купил себе аттестат, или не езжу на самой крутой «тачке», а довольствуюсь скутером, хотя и весьма недешевой модели.

Отдельное слово надо сказать про Стасю. Количество слухов, как и их качество, которые хвостом тянулись за ней и мной, превышало все разумные пределы, но мы их просто игнорировали. Нам приписывали разнузданные оргии, разврат, ей – скрытую беременность, аборты, мне – гарем любовниц и так далее.

Я завел тетрадку, старую, обычную, бумажную, куда вечерами записывал очередной, услышанный в коридоре или пересказанный Сашкой, слух.

Сидя со Стасей на диване в моей квартире, мы в прямом смысле ухохатывались, перечитывая эти записи.

Каждый раз, вольно или невольно касаясь ее туки или плеча, я чувствовал, как меня пронзает дрожь, а когда ее рядом не было, словно туман окутывал мою голову, сбивая мысли в единую мешанину.

Колечко, подаренное мною ей, было предметом зависти всех девчонок. Само ли, или процедура дарения, не знаю.

По маминой подсказке, когда я поделился с ней идеей сюрприза, само колечко было серебряным, с небольшим драгоценным камешком. На мой вопрос, а почему не золото, мама сказала, что этот металл, во-первых, будет слишком дорогим подарком, и Стася будет иметь полное право отказаться от него, а во-вторых, так можно считать, что это как первая ступенька ухаживания молодого человека за девушкой, и считать его обручальным.

На мой недоуменный вопрос, мол, это что значит, что мы уже муж и жена, она улыбнулась и рассказала мне про полный ритуал, включавший в себя обручение и венчание, упомянув, что современные обычаи часто укороченные.

Когда съемочная группа ушла, и мы вновь смогли уединиться в моей комнате, Стася поинтересовалась, считать ли ей себя чем-то обязанной за этот подарок?

Естественно, что я ответил отрицательно, предложив считать, что это ответное заявление на нее своих прав, в ответ на тот ее «бой».

– Да уж, - мило улыбнулась Стася, легонько погладив кулак правой руки. – ответил, так ответил, что и говорить. Я то, всего лишь перед классом заявила, что ты – мой, а ты…

– Тебе не понравилось? – обеспокоенно спросил я.

– Да нет, как раз очень понравилось. Ви, - она провела рукой по моей щеке, вызвав очередной электрический разряд, пронзивший мое тело. – даже если бы я еще сомневалась в том, быть ли мне дальше с тобой, то таким признанием ты бы мне не оставил пути к отступлению. Впрочем, поверь, честное слово, я тебя тоже люблю, и совсем не за деньги и славу.