Земля Без Короля
Шрифт:
Краер указал на закрытое ставнями маленькое окошко, находившееся на изрядном расстоянии от балкона. Хоукрил изумленно закатил глаза, но тут же улыбнулся и кивнул. Длиннопалый быстрой тенью, пригнувшись ниже края ограждения, пробежал по балкону и без колебания перебрался на стену, с изумительной непринужденностью разыскивая невидимые с двух шагов зацепки. Вокруг стояла жутковатая тишина.
Цепляясь за стену кончиками пальцев, Краер добрался до окна, легонько потянул сначала за один ставень, потом за другой и убедился, что они заперты изнутри. Впервые с тех пор, как он начал подъем по колонне, длиннорукий
Если бы Хоукрил не прислушивался, то он даже не заметил бы слабого протестующего стона дерева и петель. Квартирмейстер на мгновение повис на окне, похожий на большого терпеливого паука, и вытащил из ножен, прикрепленных к предплечью, длинный нож. Хоукрил видел, как его напарник вставил лезвие в щель между ставнями, медленно и осторожно провел им вверх, приподняв невидимый крюк, и как ставень, за который он держался, распахнулся под тяжестью человеческого тела.
Краер извернулся всем телом, чтобы принять на себя удар о каменную стену — Хоукрил заметил, что его лицо исказилось от боли, — несколько мгновений ставень с висевшим на нем человеком болтался взад-вперед в какой-то сверхъестественной тишине, а потом квартирмейстер подтянулся на руках, закинул ноги в окно и скрылся в башне.
Огромный, выше человеческого роста валун, лежавший на залитой ярким лунным светом измятой, разоренной клумбе, вдруг закачался и медленно перевернулся.
Рядом не было никого, кто мог бы толкнуть камень, из-под земли не появилось никакого чудовища, способного сдвинуть с места эту глыбу, но камень все же медленно катился в жуткой тишине, съехал с клумбы и с сухим треском столкнулся с другим камнем, с которым совсем недавно был соединен.
Потом зашевелилась каменная кисть руки; сгибая пальцы, она поползла, похожая на темного паука величиной с добрую собаку, и целенаправленно двинулась через тени, чтобы соединиться с грудой камней, бывших рукой каменного рыцаря. Камни содрогались и сползались, то и дело раздавался глухой стук, словно кто-то играл в шары. Каменная россыпь быстро обретала четкую форму.
Образовавшийся монолит пошевелился, приподнялся над землей и встал вертикально; каменная кисть грозила лунному небу, словно голова толстой неуклюжей змеи. Рука придвинулась к высокой куче камней, а затем со скоростью ястреба, кидающегося на добычу, метнулась к валуну, который первым скатился с клумбы. Вдруг над каменной россыпью заиграло множество пляшущих искр, и все камни зашевелились, покатились и начали соединяться, издавая отвратительный скрежет, вызывавший ассоциации с погребением. Сбитая голова водрузилась на плечи, упавший меч влетел в руку, и каменный рыцарь поднял голову и неторопливо встал, отбрасывая в лунном свете длинную тень. Как животное, принюхивающееся к ветру, гигант несколько раз повернул голову из стороны в сторону. Он кого-то искал. Людей, которых ему не удалось убить.
В помещении не было никакого освещения, но квартирмейстер все же смог разглядеть, что очутился в длинной и узкой комнате, в боковых стенах которой имеется
Вот и прекрасно. Нежный пряный аромат уже подсказал Краеру, что он попал в покои высокородной дамы. Он скорчился на подоконнике, прислушиваясь, приглядываясь, решил, куда следует идти, осторожно, беззвучно слез с подоконника и тихо закрыл ставни.
Краер присел в тени около стола, выждал еще несколько долгих, словно вечность, мгновений и крадучись направился к одному из проемов. Чуть-чуть раздвинув портьеры рукой с ножом, он всмотрелся в щелку. О да, он угадал верно: там находилась гардеробная. И какаягардеробная!
Небольшие веерные окошки, не прикрытые шторами, пропускали слабый лунный свет в комнату, которую он разглядывал, и в этом голубовато-белом освещении можно было ясно разглядеть невысокий, изящно отделанный платяной шкаф, на котором возвышалось множество деревянных стоек, каждую украшали зазывно сверкающие тиары, гроздья играющих даже в этом скудном свете подвесок или металлические маски тончайшей работы. А на вделанных в стены крючьях и свисавших с потолка цепях висели платья. Десятки, нет, сотни ярких и элегантных одеяний, сверкавших холодным пламенем драгоценных камней!
Россыпи, гроздья, узоры из самоцветов то с ноготь величиной, а то и больше; нигде нет одиночного камня или жалкой пары или тройки… везде целостеры и черные амарилы; в глаза Краеру бросилась брошь величиной с его ладонь, украшенная редчайшими драгоценными камнями всех цветов радуги, а вот сверкающие слезинки, которые в народе называют просто морскими камешками. Клянусь рогами Владычицы, какое богатство! Даже представить себе нельзя было, чтобы такое имелось во всей Аглирте, нет, во всем Асмаранде! Ну!.. Впрочем, хватит хлопать глазами. Надо хватать что-нибудь и бежать, пока не пробудился еще какой-нибудь погибельный ужас…
Краер ухватил столько платьев, сколько смог, перекинул их через руку и повернулся, чтобы выйти туда же, откуда пришел. Он двигался с величайшей осторожностью, не издавая ни звука, который мог бы…
Из темноты внезапно, без какого-нибудь предупреждения, вырвался сноп голубого колдовского огня, который с неожиданной силой ударил его в грудь, обжег, казалось, до костей и швырнул через комнату. Краер с трудом удержался на ногах, его тащила непреодолимая сила, а он приплясывал, корчился и задыхался от боли.
Полосуемого молниями квартирмейстера проволокло через лес платьев в один из закрытых портьерами дверных проемов и вышвырнуло в комнату, под окнами которой должен был, скорчившись, сидеть Хоукрил. Последним отчаянным усилием Краер метнулся к занавеске и сорвал ее.
Услышав шум за стеклом, Хоукрил резко выпрямился с мечом в руке и растерянно уставился на своего друга, корчившегося в лучах, которые убивали его. Впрочем, растерянность продолжалась всего лишь мгновение. Он яростно зарычал и, подпрыгнув, чтобы вложить в удар всю свою силу, рубанул мечом по балконной двери.