Земля, до востребования Том 1
Шрифт:
— Не будем больше испытывать судьбу. — Он взял деньги со стола и хотел отдать долг Кертнеру.
— Успеешь.
— Нет, нет, карточный долг — долг чести!
— Я подожду.
— Тогда играю на все!
И снова крупье придвинул лопаточкой деньги к счастливому Агирре. Тот иронически улыбнулся шустрому блондину, отдал долг Кертнеру, рассовал остальные по карманам и отошел от стола.
Агирре был радостно возбужден и все чаще поглядывал в другой конец зала — оттуда ему улыбалась очаровательная молодая сеньора. Она
15
Джаннина укладывала вещи в чемодан, собирала Паскуале в дорогу, напевая «Прощание с Неаполем». Мать хлопотала на кухне.
— Мама, где шерстяные носки? На палубе бывает ночью очень прохладно.
— Посмотри в комоде, в нижнем ящике, — донеслось из кухни.
Джаннина пела и не услышала, как за ее спиной тихо отворилась дверь и вошел Паскуале. Он осторожно положил покупки и стал подпевать Джаннине. Она бросилась отчиму на шею.
— Я счастлив, что ты приехала меня проводить, — сказал Паскуале с нежностью.
— Я была бы счастлива проводить тебя в последний рейс на «Патрии». Мне совсем не по душе твои поездки в Испанию.
— Еще два–три рейса — и синьор Капрони–младший назначит мне пенсию. Ну, а кроме того, ты же знаешь… — Паскуале порылся в бумажнике и достал вырезанное из газеты объявление. — Вот… «Все для приданого… Столовое и постельное белье… Улица Буэнос–Айрес, 41…» Я и опоздал потому, что купил кое–что для своей девочки…
Он открыл коробку, в ней полдюжины батистовых рубашек, развернул пакет и достал платье — голубое в белую полоску. Джаннина наспех чмокнула Паскуале и, схватив платье, скрылась за шкафом.
— Святые угодники! Паскуале расщедрился! — Мать стояла в дверях с кастрюлей. — Он такой скупой, что из экономии хотел один ехать в наше свадебное путешествие.
— Но все–таки вы ездили вдвоем! — засмеялась Джаннина, голос ее донесся из–за шкафа.
— Да, третьим классом! — вздохнула мать и ушла на кухню.
Раздался стук в дверь, вошел человек в форме трамвайщика, вертлявый, с бегающим взглядом.
— Прошу о снисхождении… Дайте в долг бутылочку масла.
Паскуале удивленно посмотрел на вошедшего, а Джаннина сухо пояснила:
— Наш новый сосед.
— Я поселился в этом доме, когда вы были в Испании, — сказал Вертлявый.
Паскуале коротко кивнул.
Джаннина успела переодеться и прошлась в новом платье мимо отчима и Вертлявого, покачивая бедрами.
— Вам нравится? — Паскуале повернулся к Вертлявому. — А жена недовольна. Называет меня скупым.
В дверях появилась мать и нелюбезно оглядела Вертлявого.
— Сосед просит бутылочку масла, — объяснил Паскуале.
— Вы забыли вернуть бутылочку кьянти, — напомнила мать, но все–таки вынесла масло.
Уже в дверях сосед сказал:
— Я служу контролером в трамвайном парке. Ваша семья может смело ездить без билетов.
— Благодарим, — сказала мать. — Но как раз на трамвай Паскуале не скупится.
Едва закрылась дверь за назойливым соседом, Джаннина закружилась перед зеркалом, бросилась на шею Паскуале, запела.
В мелодию ворвался свист с улицы. Мать перегнулась через подоконник, помахала рукой:
— Паскуале! Джаннина! Скорей посмотрите на этого генерала! Сколько перьев в его шляпе!
Джаннина глянула в окно, усмехнулась, отвернулась.
— Ощипали двух павлинов…
— Пригните голову! — кричала мать в окно. — На лестнице паутина…
— Мне дорого обошлась приставка к титулу Виктора–Эммануила «император Абиссинии», — сказал Паскуале невесело. — Я заплатил за это жизнью моих мальчиков Фабрицио и Бартоломео. Не хватает еще, чтобы за титул Франко «генералиссимус» пострадал жених моей Джаннины.
Тоскано вошел одетый с иголочки в форму лейтенанта берсальеров. Он снял замысловатый головной убор, горделиво пригладил волосы и зачесал их назад.
— Я же предупредила. — Мать, всплеснула руками, взяла шляпу Тоскано и сняла паутину с перьев.
— Можете поздравить, меня произвели в офицеры. Когда отец узнал, что я еду добровольно, то сразу раскошелился… — Тоскано подошел к раскрытому окну и с важностью показал на новенький автомобиль.
— Самая последняя модель! — воскликнул Паскуале восторженно.
— После Испании мы отправимся в этом автомобиле с Джанниной в свадебное путешествие. Прямо из церкви.
— Для такого путешествия нужно еще вернуться из Испании, — сказал Паскуале сердито.
Тоскано обнял Джаннину одной рукой, в другой он держал свою парадную шляпу, и потянулся с поцелуем: она отвернулась.
— Думаешь, я буду ждать тебя, как твой автомобиль?
— Ну вот, опять вы ссоритесь, — всплеснул руками Паскуале. — А я так надеялся прокатиться сегодня в новом автомобиле до вокзала.
— Собирайтесь, я подожду вас внизу.
Тоскано молча поправил прическу, надел шляпу с перьями и вышел, обиженно посмотрев на Джаннину.
Джаннина выбежала на лестницу и крикнула вдогонку:
— Не запутайся в паутине!
16
Метрдотель, немолодой мужчина атлетического сложения, проводил Кертнера к столику, тот сел и развернул газету «АВС», вечерний выпуск.
Ресторанный гомон, звон посуды, хлопанье пробок, натуральный и ненатуральный смех — все сегодня щемило сердце.
Не далее как 2 ноября, позавчера, Муссолини и Риббентроп объявили о рождении нового пакта Рим — Берлин. Если верить этому вечернему выпуску «АВС», вся кафедральная площадь в Милане была запружена народом. Плакаты, знамена, флаги, кокарды, зеленые, белые и красные ленты национального флага. А на самом соборе транспарант: «Да ниспошлет Иисус, король в веках, долгие годы побед Италии и ее дуче, дабы христианский Рим светил вечным светом для мировой цивилизации!»