Земля Кузнецкая
Шрифт:
Григорий насупился.
— Вот я и не хочу, чтобы одни проекты. Сегодня… иду.
— Сегодня? В эту смену? — Афанасий Петрович тряхнул кудлатой головой и, наступив на Павлушкин карандаш, вышел из горницы.
Через час сели обедать. Галя запаздывала. Екатерина Тихоновна с беспокойством поглядывала в окно. Наклонив голову к самой тарелке, Павлушка тихонько пырскал: котенок под столом терся о его босые ступни. Пододвинув пирог Григорию, Афанасий Петрович спросил:
— Ты все приготовил? Или думаешь — трах-бах
— Трах-бах… — Григорий обиженно покривился. — Ты же сам не веришь в то, что говоришь. Или не видел, сколько я мотался по забоям с Павлом Гордеевичем, сколько пересчитали, перекроили? Да я, может, и отрекся бы, так ведь Рогов-то, знаешь, какой? Ухватился за это зубами.
Теперь обиделся отец.
— Как это отрекся бы? Ты что?.. — он торопливо вытер усы и, поманив за собой Григория, вышел в кухню. Вытащил из кармана пальто небольшой сверток и долго, с загадочным лицом, раскручивал его, откладывая в сторону обрывки газет.
И вот у него на ладони оказалось что-то похожее на полураскрывшуюся коробочку водяной лилии, со спокойным синеватым закалом.
— Коронка? — удивился Григорий. — Покажи-ка!
Да, это была буровая коронка с победитовым наваром, но совершенно необычайной, овальной формы. Таких Григорий еще не видел. Те, которыми он привык пользоваться, были с ровным круглым срезом, а эта действительно напоминала раскрывающийся цветок. Но дело не в красоте, а в обтекаемости — это прежде всего Григорий понял. Зажав коронку в кулак, он поднял благодарный взгляд на отца.
— Ты придумал?
Афанасий Петрович смущенно засопел, потом мотнул головой.
— Стар я на такое… Мишуха Черепанов придумал, его должны благодарить шахтеры. А ты испробуй, раз в руки дается.
Григорий подумал, подумал и с явным сожалением разжал кулак.
— Сомневаешься? — изумился старый проходчик. — Нет, не сомневаюсь. — Григорий не торопясь закурил и, щурясь сквозь дымок, твердо закончил: — В такой штуке нельзя сомневаться. Но испытывать будешь ты, — тебе доверил парень, у тебя сноровки больше. А я еще… запороть могу.
— Я тебе запорю! — закричал вдруг Афанасий Петрович. — Я тебе запорю! Видишь ты, нашел отговорку. Бери, тебе говорят, и делай, а то скажу Рогову про эти… деликатности.
Екатерина Тихоновна слышала, как, спускаясь с крыльца, он все еще сердито выкрикивал:
— Деликатности! Видишь ты!
— Расходился старик, — заметил Павлушка и тотчас получил за это строгий выговор от матери.
С удивлением, даже тревогой Григорий услышал от Полины Ивановны, что Рогов с утра где-то в рабочих общежитиях. Ушел вместе с Бондарчуком.
Значит, нет Рогова. Но чего, собственно, хочет Григорий? Чтобы начальник взял и повел его за ручку к забоям? Нет, этого он не хочет. И все же как-то диковато, что вдруг остался без такого советчика. Еще вчера, после смены, они с Роговым
— Почему это во втором забое ты куда-то дел тридцать минут? — А потом сказал: — Соображай сам, не маленький.
Как же это забыл инженер, что сегодня у Григория первое настоящее испытание сил? Так или иначе, а неприятный час пережил молодой проходчик до тех пор, пока его не опахнуло в забое ветерком из вентилятора. На минуту даже показалось, что он перепутал весь план, весь порядок, что все это только на бумаге гладко получалось, а теперь пойди реши-ка это на деле…
Но такое состояние продолжалось только до четырех часов. Не успела стрелка коснуться заветной черты, как Григорий Вощин насадил черепановскую коронку на штангу и включил мотор колонкового сверла. И, может быть, потому, что не все получалось гладко, по крайней мере немного не по графику, он собрал, скрутил всю свою волю в узел и пошел напролом.
Работал поочередно в двух основных штреках и в одном сбоечном. Основные пробивались наполовину через породу, сбоечный — по углю. В первых двух действовали механические перегружатели. Здесь силы и внимание были сосредоточены на правильной закладке скважин, на зачистке забоя и креплении, в третьем же приходилось и уголь грузить вручную.
В пятом, основном, где начал смену, все обошлось благополучно, но в соседнем, восьмом, горный мастер предупредил, что на дополнительный вытяжной вентилятор надежды мало, барахлит что-то. На это Григорий заметил мимоходом:
— Не вентилятор, а ты, дорогой товарищ, барахлишь.
Заложив скважины в восьмом, а потом и в сбоечном, он вернулся через час снова в пятый. Запальщика уже не было. Но по всему видно, поработал он здесь удачно — лобовой крепежный круг даже не потревожен, зато гора взорванной породы легла точно в захваты механического перегружателя. Не видно только, как подорвана сама почва, особенно у бортов.
Григорий пустил машину. Б это время прибежал районный инженер Нефедов. Посветил в лицо проходчику, ободряюще улыбнулся и, пересиливая шум, закричал:
— Тронулся? Молодец! Нажимай! Я тебе двух подсобных рабочих пришлю на всякий случай! Мало будет, скажешь.
Проходчик с досадой притормозил машину и повернулся к инженеру.
— Я не мешаю, давай-давай! — поторопил тот. Григорий поморщился, отмахнулся:
— Нет, ты мне мешаешь! Какие еще рабочие? Я, может, сегодня на всю жизнь к этой работе приноравливаюсь, зачем же мне подпорки? Как хочешь, но здесь чтобы и духу лишнего не было.
Нефедов громко захохотал и, убегая, крикнул.