Земля надежды
Шрифт:
– Он никогда не любил меня… Поступал, как ему удобно… Джек просто воспользовался мною, моими чувствами к нему… Я думала, что он хочет жениться на мне, потому что полюбил меня так же сильно, как и я его. Но, наверное, ему просто нужна была симпатичная молодая и преданная жена-европейка, каких мало встретишь в этих краях. Сюда приезжают в основном замужние женщины вслед за своими мужьями или старые девы, которые из-за своих внешних данных или бедности не смогли найти раньше себе пару. Я нужна ему для того, чтобы заботиться о его доме, рожать ему детей, встречать-принимать гостей, вместе с ним ходить на приемы,
Манипу обнял девушку покрепче и проникновенно ответил:
– Ты спрашиваешь меня, понимаю ли я твое положение? Но ведь мое положение вождя и моя молодость привлекают ко мне всех девушек племени, и я никогда не могу понять: любит ли меня моя избранница или ей хочется быть отмеченной вождем. Маора меня никогда не любила, ей нравилось быть первой женщиной в племени и получать самые дорогие и красивые подарки. Никто не хочет согреть мое сердце, хотя моя постель никогда не была пустой, я обладал красивейшими женщинами, но это не принесло мне счастья.
Энни почувствовала себя невероятно польщенной. Несмотря на обилие любящих его красавиц, Манипу любит только ее, смотрит только на нее и мечтает быть с Энни всю жизнь. Может быть, он и есть ее судьба? Да, она доверила свое сердце человеку, который разбил его, но она все еще любит его и, возможно, будет любить очень долго. Разве можно позволить себе жить с человеком, которому ты не нужна, который отказался от твоей нежности ради первой же красотки, подвернувшейся ему? Джек не отказывается от удовольствий, даже если они доставляют глубокое страдание Энни. Он унижает ее своим пренебрежением, так можно ли остаться с ним? Нет! Нет! Она не позволит себе любить человека, который не уважает ее, не бережет ее чувства. Этот брак обречен: она будет страдать рядом с Джеком с первого дня свадьбы до своего последнего вздоха.
С другой стороны, ей предлагает руку и сердце и свою безграничную любовь молодой, красивый, опытный мужчина, который дорожит ею как бесценным сокровищем. Она могла бы принести много пользы аборигенам: научить их читать и писать, рассказать о всемирной истории, о правилах поведения цивилизованных людей, о религии… Конечно, это совсем не то, о чем она мечтала… О любви, о взаимной страсти ей придется забыть надолго, но, можетбыть, со временем уважение к Манипу перерастет в любовь.
Маориец легким поцелуем прикоснулся к щеке Энни. Он дрожал от возбуждения, ему хотелось впиться в ее губы долгим поцелуем, поднять юбку, увидеть, наконец, то, о чем долго мечтал, раздвинуть руками ее белоснежные бедра, войти в нее, обладая любимой целиком и полностью. Но Манипу огромным усилием воли сдержал себя. Он так боялся, что второго такого шанса у него может не быть.
Сейчас Энни оскорблена, не верит Джеку, но уверена в любви вождя, и он не должен сделать ни одного неверного шага. Туземец чувствовал, как девушка трепещет у него под руками, поэтому он осторожно погладил ее по спине, успокаивая:
– Я никогда не сделаю ничего против твоей воли, – прошептал Манипу, отводя прядь волос от мокрой щеки Энни и целуя ее в висок.
Сердце девушки стучало как сумасшедшее. Ее ревнивое воображение рисовало ей картины близости Джека с коварной Олавой; она, казалось, слышала, как туземка смеется над ней, над ее преданной любовью, над ее слепотой и покорностью Джеку. Так нет же, не будет Олава смеяться над ней! Она приблизила свои дрожащие губы к лицу Манипу и, зажмурившись, поцеловала его в щеку. Тотчас девушка ощутила, как властно обнял ее маориец, а его жадный язык проник к ней в рот.
Туземец сжал ее стан, а потом опустил свою руку ниже… Энни чувствовала, как все ее существо противится блиаости с Манипу. Она принадлежит Джеку, потому что любит его, и пусть он ее обманул, пусть она больше никогда не будет с ним вместе, но ни с кем другим жить Энни не сможет. «Я люблю мою любовь, и моя любовь любит меня», – с болью в сердце вспомнила она слова поэта. Как она сможет жить без Джека? Ей показалось, что земля уходит из-под ног. Решительно вырвавшись из объятий маорийца, Энни крикнула в лицо Манипу:
– Нет, никогда я не буду твоей, прости меня!
Манипу затрясло от гнева. Он был терпелив и нежен с этой женщиной, а она отвергает его!
С угрозой в голосе он произнес:
– Энни, не играй со мной, я не тот человек, которого можно поцеловать, а потом оттолкнуть!
Энни умоляюще сложила руки и горячо возразила:
– Я и не думала играть с тобой! Просто я сейчас поняла, что не могу принадлежать никому другому, кроме человека, которого люблю!
Манипу зло сощурил глаза и процедил:
– Этот мужчина выбрал другую, и ты не нужна ему!
Энни пошатнулась от его слов, как от удара, но, овладев собой, с достоинством произнесла:
– Дело не в том, что я выбрала мужчину, недостойного моей любви, а в том, что мне не нужен человек, которого я не люблю!
– Если бы я мог выбросить тебя из сердца, неблагодарная! О, как бы я был счастлив освободиться от тебя, от этой мучительной страсти! Словно незрелый юнец я повсюду ищу тебя глазами, и моя душа не может насытиться видом твоей красоты! Мне кажется, я умру от тоски, если не смогу увидеть тебя больше!
Энни была тронута таким проявлением любви, хотя эгоизма в таком чувстве было гораздо больше, чем самопожертвования, но она не могла ответить ему взаимностью. Девушка замолчала, обдумывая, как бы помягче объяснить Манипу, что любовные отношения между ними невозможны, как вдруг громкий звук, похожий на взрыв, прервал ее размышления.
Она с удивлением увидела, как на невысокой горе, ближней к деревне, на самой верхушке, расцвел ярко-розовый цветок необычайной красоты.
– Что это, Манипу? – прошептала она, указывая на гору.
Вождь изменился в лице, его исказил страх, столь непривычный для этого мужественного воина. Упав на колени и молитвенно сложив руки, он взволнованно заговорил:
– О, Великий Дух, не гневайся на меня! Я не смог прогнать эту женщину из своего сердца и своего племени, за это ты гневаешься на меня и хочешь погубить мой народ! Умоляю тебя, дай мне один день, и белая женщина уйдет из моей жизни навсегда! Пощади нашу деревню, не сжигай ее!
Энни удивленно заметила, как раскаленная, светящаяся в темноте лава, скатившись до середины горы, вдруг замерла в нерешительности и больше не двинулась с места!