Земля неведомая
Шрифт:
Хайме — коренастый малый, в жилах которого текла гремучая смесь индейской и испанской кровей — весело мотнул всклокоченной головой и, напевая, ухватился за свое весло. С орлиным профилем и тонкими губами, по меркам ХХ века он считался бы красавцем, но сейчас какая участь ждала бы его, кроме как быть рабом на плантациях? В лучшем случае, слугой в таверне или в богатом доме. Вот, угораздило прибиться к пиратам. Впрочем — Галка вздохнула — и невозвратное будущее, пожалуй, дало бы ему не больше, чем роль шестёрки в «цветной» банде или альфонса в курортном отеле какой-нибудь заштатной Доминиканы. Но сейчас он мог бы оказать им всем совершенно неоценимые услуги. Они уже договорились,
Она с улыбкой обернулась вправо — как раз туда, где на рейде стояли линкоры. «Сан-Пабло» и "Кристобаль Колон", шестидесятипушечные плавучие крепости, истинное украшение испанского флота. Такие великаны в Мэйне появлялись крайне редко, и почти всё это были транзитные гости из Европы, которые сразу же возвращались на родину. Там шли жаркие бои, и потребность в линейных кораблях оказалась куда повыше, чем в этих водах. Но в последнее время испанцы были обеспокоены слухами о прибытии сильной французской эскадры, и потому оторвали от сердца два линкора для защиты своих заокеанских колоний. Если бы речь шла только о защите от пиратов, этих двух линкоров хватило бы с головой. Однако слухи о союзе пиратов и французов оказались правдивы, и теперь следовало ожидать всевозможных неприятностей… Линкоры, судя по их состоянию, тоже прошли через бурю, значит, явились в порт ненамного раньше «Кастильца». Команды наверняка сидят по тавернам, отмечая избавление от разбушевавшейся стихии, а капитаны выбивают из губернатора средства на срочный ремонт кораблей. Под защитой пушек форта Эль Морро можно было и расслабиться, на борту обоих линкоров наверняка осталось не более шести десятков человек — вахтенные. Может быть, старшие помощники или штурманы. А на «Кастильце»… На «Кастильце» был ценный груз.
…Дон Франсиско Хименес[Реальное историческое лицо, исполнял обязанности вице-короля Новой Испании в декабре 1673 года. ], начальник порта, встретил их с подобающим радушием. Идёт война, и любой корабль, способный дать сдачи этим английским и французским собакам, являлся желанным гостем в испанской гавани. Особенно когда у его капитана, благородного идальго дона Мигеля Калладеса, все бумаги в идеальном порядке. (Галка не без ехидной нотки думала: не будь Эшби дворянином и штурманом, мог бы запросто подрабатывать подделкой документов).
— Дон Мигель, — он учтиво раскланялся с гостями — капитаном «Кастильца» и его экзотично сероглазой супругой. — Несмотря на прискорбные обстоятельства вашей вынужденной стоянки в Сан-Хуане, я рад нашей встрече. С вашего позволения, я могу немедленно отдать распоряжение насчёт ремонта вашей бизань-мачты.
— К сожалению, я вынужден отклонить столь заманчивое предложение, — тот, кого назвали доном Мигелем, сокрушённо вздохнул. — Не позднее заката третьего дня я должен быть в Санто Доминго. Дело безотлагательное. Мы с вашего позволения лишь пополним запас воды.
— Дипломатическая почта?
— Увы.
— Жаль, что для доставки государственных бумаг приходится использовать военные корабли, — покачал крупной седой головой дон Франсиско. — Вы слышали о французской эскадре?
— Когда мы выходили из Кадиса, шёл слух о том, что французы направляют сюда три линкора, — дон Мигель подтвердил опасения дона Франсиско.
— Они уже здесь. Стоят на рейде Мартиники.
— Вы предлагаете мне опасаться нападения французов?
— Пиратов, — мрачно проговорил дон Франсиско. — Французы заключили какой-то договор с этими собаками, а от их нападения не может быть застрахован ни один корабль под кастильским флагом. И я должен в свете этого упрекнуть вас, дон Мигель, за то, что вы рискнули взять с собой вашу супругу. Пираты обычно не церемонятся с дамами.
— Донья Магдалена понимала всю опасность морского путешествия, и с самого начала выразила непреклонное желание отправиться сюда вместе со мной, — дон Мигель ласково улыбнулся своей спутнице.
Начальник порта давно разглядел совсем не испанские черты лица этой дамы, и его заедало любопытство. Лишь деликатность заставляла его обходить эту тему стороной. Но раз уж речь зашла о прелестной незнакомке, отчего бы не задать вопрос?
— Донья Магдалена — не испанка? — поинтересовался дон Франсиско.
— Видите ли, я некоторое время служил при папском нунции в Кракове. А польские дамы могут вскружить голову кому угодно, — улыбнулся дон Мигель.
Дама смущённо улыбнулась в ответ.
— Михалек преувеличивает, — сказала она. Её испанский язык и впрямь был далёк от совершенства. — Но он действительно целый год осаждал меня как какую-то крепость, и я в конце концов сдалась, чтобы поехать с ним на край света. Впрочем, я ни единой минуты не жалела об этом решении.
— Мы действительно на краю света, сеньора, — учтиво ответил дон Франсиско. — Здесь вы можете чувствовать себя как дома.
— О, вы так любезны, пан Франтишек…
Чтобы проявить ещё большую любезность по отношению к своим гостям, дон Франсиско пригласил их к обеду. Отказываться было неудобно. Правда, Галка немного напряглась, увидев огромное количество вносимых в столовую блюд. "Чёрт, — выругалась она мысленно, — а как это есть-то? Хорошо ещё, что приборов немного, а то лет на двести позже я бы закопалась во всех этих вилочках и ножичках… Так. По-быстрому вспомнила, что, чем и в каком порядке полагалось кушать на обеде у д'Ожерона!.."
Обедать у губернатора Тортуги ей довелось всего два раза — после возвращения из панамского похода и после рейда на Мериду. Решив, в случае чего, копировать более сведущего в таких делах Дуарте, Галка успокоилась. Всё-таки Жозе был сыном богатого купца, и ещё не забыл хорошие манеры. Зато комендант несколько удивлённо воззрился на очаровательную даму, не соизволившую снять перчаток даже к столу. Впрочем, вежливость не позволила испанцу задать вопрос вслух: кто их знает, этих поляков — быть может, у них мода такая? Но Дуарте — умница — опередил коменданта. Нежно взяв Галку за руку, он сказал:
— Простите, дон Франсиско. У моей жены очень нежная кожа, и от морской воды у нее случилась экзема…
Комендант лишь кивнул, полностью удовлетворенный подобным объяснением. Обед прошёл в приятной беседе, но после обеда начались вполне предвиденные проблемы. Как мало ни ела Галка, проклятый корсет давил так, что даже эти крошечные лапки перепелов и кусочки пирога оказались чрезмерными. От боли в сдавленной груди, от жары и духоты, которая настигала ее даже за толстыми каменными стенами крепости, Галке — чуть ли не впервые в жизни — стало нехорошо. Она крепилась, сколько могла, но отвечать начала невпопад, усиленно махала веером и, под конец, вынуждена была вцепиться в край стола обеими руками — так сильно потемнело у неё в глазах. Обеспокоенный Дуарте подхватил её за локоть, а комендант, увидев, как сильно побледнела дама, взволнованно воскликнул: